Этот однообразный участок шоссе, участок между Колумбусом и, скажем, большой заправкой, где мы обычно останавливаемся, чтобы залить бензин, скучен: плоские, полу-зеленые сельскохозяйственные угодья и несколько видов из окна, чтобы подпитывать ваше воображение. Обычно, когда мы достигаем этой точки в путешествии, я начинаю мечтать о месте назначения, думая о том первом моменте, когда снова увижу озеро.

Я знаю, о чем вы, возможно, думаете: действительно ли этот парень мечтает об озере Эри? Да. Если вы никогда не были там, то, вероятно, представляете мертвое озеро конца 1960-х годов, питаемое бурной рекой Кайахога. К тому моменту озеро Эри превратилось в токсичную свалку благодаря тяжелой промышленности, размещающейся на его берегах, сточным водам, стекающим в него из Кливленда, и стокам удобрений и пестицидов из сельского хозяйства. Его берега были усеяны мертвой рыбой. Это бедное озеро послужило толчком для принятия Закона о чистой воде в 1972 году, слава богу.

Или, совсем недавно, вы, возможно, слышали о цветении токсичных водорослей, которые превращают воду в озере в зеленую слизь, похожую на ту, что распыляют на зрителей во время подросткового шоу, которое мальчики любят смотреть. Но это случается не все время. Конечно, иногда в воздухе витает неприятный запах мертвой рыбы. Но чаще всего, если я сижу на скамейке возле озера и просто слушаю, как вода играет с валунами на берегу, чувствую себя спокойно. Полагаю, это трудно объяснить тому, кто никогда не видел заката на озере Эри. Но они красивые. И, если не поворачивать голову слишком далеко влево или вправо, почти можно представить, что находишься у океана. Почти возможно поверить, что можешь начать свою жизнь заново, как солнце, восходящее каждое утро. И тогда все было бы просто, как в маленьком поселке на берегу, где наш домик у озера расположен под большим дубом. Правда звучит романтично?

Наш дом у озера является частью особого закрытого поселения с соответствующим названием Лейксайд, сообщества Чаутаука, основанного методистскими проповедниками более 140 лет назад как летнее убежище для образования взрослых и культурного обогащения, с добавлением большой дозы религии. Не то чтобы в религии было что-то плохое, конечно; просто я не вырос с ней, и мы не растим наших детей в ней. Это не значит, что нам не нравятся удобства, которыми эти прекрасные христианские души благословили сообщество. Даже такой атеист, как я, может оценить его многочисленные достоинства.

В тот или иной момент президенты Улисс С. Грант и Резерфорд Б. Хейс останавливались в Лейксайде. Моя жена любит отмечать, что Элеонора Рузвельт тоже останавливалась здесь. Миа часто цитирует эту женщину. Я нет. Я нахожу ее слишком уродливой — в том смысле, что ее лицо отвратительно. Я не смог бы просыпаться каждое утро рядом с таким лицом. Но Мию это не волнует. Говорит, что Элеонора Рузвельт вдохновляет ее каждый день делать одну вещь, которая ее пугает. Я перефразирую, но вы поняли идею. Я говорю ей, что, увидев эту женщину, идущую на меня в темном переулке, я бы испугался, и Миа не смеется.

Дело в том, что это чудесное маленькое поселение, расположенное на полуострове, на полпути между Толедо и Кливлендом. Но не думайте о тех больших грязных городах, о которых забыли погодные карты. Вместо этого представьте себе место прямо за пределами Мейберри. Помните то телешоу? Нет, я, конечно, недостаточно старый, чтобы смотреть его, но только подумайте о Роне Ховарде, веснушках и более простых временах — вот это место. Его деревянные коттеджи изначально предназначались для использования озера в качестве единственного кондиционера. Сейчас с глобальным потеплением у большинства из них есть сплит-система.

Здесь есть небольшая главная улица с пиццерией, магазином, в котором продаются лучшие в мире глазированные пончики и картофельные пончики, магазины футболок и все остальное. У нас есть исторический постоялый двор, построенный в 1875 году, который мне кажется часто посещают привидения, с его старыми неровными деревянными полами, скрипучими дверями и затхлым запахом, который другие могут назвать очаровательным, но меня он пугает. Окна слишком высокие, на мой взгляд и узкие, как будто внутри есть что спрятать. Это место предполагалось снести бульдозером в середине 1970-х, половина его комнат была непригодна для использования, так как озеро было загрязнено. Его спасла от сноса группа жителей Лейксайда, и с тех пор они медленно восстанавливали его. Хорошо для них, хотя я сомневаюсь, что когда-нибудь решился бы остановиться там. Но здание располагается прямо на берегу озера, и его называют символом радушного приема.

Мое любимое место во всем сообществе — причал и эллинг. Он выглядит так по-американски с его декоративной викторианской зубчатой крышей, занимая главное положение в самом сердце этого места. Я легко могу представить себе важных гостей, прибывающих на лодке к этому месту. Мне нравится то, что я чувствую, когда стою в конце причала. Фон дополняет меня, как декорации к фильму: о, смотрите, красивый, богатый городской житель Пол Стром наслаждается беззаботным днем отдыха в своей общине на берегу озера. Очень по-президентски.

Не уверен, что какой-нибудь нынешний президент вообще доберется до Кливленда, нашего дальнего соседа на востоке, не говоря уже о нашем маленьком пристанище у озера. Но меня это вполне устраивает. Достаточно людей уже обнаружили это место.

Когда мальчики были маленькими, мы приезжали летом и останавливались у Бунов, наших соседей через два дома в Колумбусе. Это продолжалось около трех лет или около того, а затем мы начали снимать собственное жилье. Когда мы после этого увидели Бунов в пиццерии, это было даже не так неловко. Они переехали, пригласили других соседей занять наше место в их огромном коттедже. Мы не могли купить собственное жилье до прошлого лета, и когда это сделали, наш коттедж оказался на той же улице, что и величественный второй дом Грега и Дорис Бун. Не такой большой, конечно. По иронии судьбы, мы находимся выше по улице на более высоком участке, поэтому сейчас смотрим вниз на их собственность. Это была мечта, ставшая явью, особенно для Мии.

Нам больше всего нравится посещать озеро Лейксайд непосредственно перед сезоном и после него. Сезон — это десять недель в самом разгаре лета, когда место безумно забито туристами, а ворота закрыты. Даже домовладельцы должны платить дурацкие сборы за ворота все лето. Для меня это не имеет никакого смысла, но так оно и есть.

Но, с другой стороны, — а сегодня день позитива, напоминаю я себе, — Лейксайд прекрасен, особенно в относительно пустынное межсезонье, как сейчас.

Я помню нашу первую поездку сюда, когда мы только поженились, Буны пригласили нас с женой остаться на выходные. Мы были в восторге от возможности оставить малыша Майки дома с моими родителями и провести выходные самостоятельно, только вдвоем и с другими молодыми родителями. Это было начало хороших времен в Лейксайде, и все благодаря Бунам. Мы играли в карточные игры, особенно юкер. Пили слишком много, ели слишком много, а потом парни курили сигары на заднем крыльце Грега Буна, в то время как женщины расслаблялись в огромных белых плетеных креслах с розовыми подушками на переднем крыльце Дорис Бун и сплетничали. Мы слышали, как они смеются, вероятно, над нами, с заднего крыльца. Мы, парни, закатываем глаза; женщины такие женщинами, вы же знаете.

Если вы спросите меня, я бы сказал, что до сих пор не совсем понимаю, что произошло, почему Буны перестали приглашать нас, но это не имеет значения. Мы умудрялись приезжать сюда каждое лето, не требуя приглашения, и арендовали отличные места самостоятельно. И теперь у нас действительно есть коттедж, расположенный на зеленом участке над домом Бунов. Если я сижу ночью на своем крытом крыльце, могу даже наблюдать за Грегом на его заднем крыльце, с его гостями-мужчинами, курящими его контрабандные кубинские сигары. Но кому нужен рак легких? Только не мне. Нет, я думаю, что все вышло прекрасно.

Как и у Бунов, наша основная резиденция расположена в очень желанном пригороде Колумбуса - Грандвилле, ближайшем северо-западном пригороде города, и находится примерно в двух часах езды к югу от озера Эри. Все, чем мы владеем в мире, находится в Огайо, в этом политически решающем, лишенном побережья штате. Я уроженец Колумбуса, родился в пригороде, где мы теперь растим наших детей.

Никому не говорите, но тогда это место не считалось высококлассным. Нет, Грандвилл вырос в свое — ну, величие, если использовать подходящий термин, — по мере того, как Университет штата Огайо и Колумбус росли в известности и богатстве. Раньше Грандвилл был общиной, заполненной мясниками, фабричными рабочими и тому подобными. Теперь в нем живут ребята из загородных клубов и мужчины вроде меня, у которых никогда не бывает мозолей на ладонях. На самом деле, это как у нас с отцом. Приземленный против утонченного. Но что касается выбора места, которое можно назвать домом, то яблоко в моей семье не только не упало далеко от дерева, но и наша дикая яблоня была на самом деле взята из семени яблони в соседнем дворе. Буквально мои родители жили рядом с нами. До несчастного случая.

Да, я купил дом рядом с родителями еще до того, как познакомился с Мией. Я знал, где хочу жить, и когда это стало доступно, я это сделал. Жизнь требует планирования, вы согласны? Моя жена привыкла к этому, хотя, конечно, как и у любой новобрачной, у Мии изначально были свои опасения. Она родом не отсюда, поэтому не понимала, как близкие родственники могут помочь, как хорошо, когда дети знают своих бабушек и дедушек и могут доковылять к их дому. Она оценила обстановку после того, как наш дом был приведен в порядок. Естественно, я позволил Мии и ее маме полностью отремонтировать его. Вы бы даже не узнали этот дом по моим пещерным дням первобытного человека. Но все это было частью плана. Я предоставил оболочку, «сказочный шедевр 1931 года», согласно брошюрам агентства по продаже недвижимости, «который просто требует некоторого ухода». Миа и ее родители предоставили уход и многое другое. Наш свадебный подарок. В качестве благодарности я подарила Филлис, маме Мии, старинную итальянскую мозаичную коробочку для пилюль.

«Это потрясающе, спасибо. Я добавлю ее в коллекцию, рядом с другими, что ты мне подарил. Ты такой заботливый. И у меня нет никаких мозаик, откуда ты это знаешь, Пол?» — Костлявые руки Филлис обвились вокруг моей талии. Я постарался не вздрогнуть.