Глава 7

В которой герои понимают, что не все на заимке Оина просто

Проснулся утром поздно, курорт же, и по этой же причине пропустил утреннее чаепитие на балконе. Оина поблизости не ощущалось, зато Арчи фонил своим деятельным присутствием на всю округу. Я сначала не понял, чего это он, потом одна лопата звонко лязгнула о другую, и я даже поморщился, вот неймётся же ему.

Спешить на помощь не стал, сначала важные дела, потом умыться, потом лёгкий завтрак, потом размяться, чтобы ощутить всю прелесть жизни, и только потом позволю себя уговорить. Честно говоря, иногда я не понимал Арчи. Ну не стоил этот мёд того, чтобы его с трёхметровой глубины доставать. Но и ему я ничего доказать уже не смогу, проверено, так что ладно.

Но всё же друг не изменил себе, потому что когда я, потягиваясь, вышел на крыльцо и осмотрелся, у него работа ещё и не начиналась, но зато всё к ней было уже готово, ждали только меня. И рогожка поменьше с одной стороны, на которую срезанный дёрн будем складывать, и рогожка побольше с другой, под землю, и короткие лопаты с киркой, и лестница, и даже небольшой грузовичок с ручной лебёдкой и подобием подъёмного крана, всё это было.

— А я начинать не хотел, — улыбаясь, встал с места Арчи. Одет он был только в широкие, закатанные до колен, свободные штаны и брезентовые рукавицы. Даже ботинок не было. — Ну, чтоб не греметь лишнего. Надо же дать выспаться человеку, правильно?

— Спасибо, — я попытался сказать это с ядом в голосе, но не получилось совсем. То ли утро было слишком хорошим, то ли вчерашний вечер, то ли всё вместе. — Но я б потерпел, думаю. А где Оин, почему без него?

— У него, оказывается, не одна пасека, а пять, — по-настоящему уважительно сообщил мне Арчи. — И на каждой свой вид мёда, вот так. Но далеко отсюда, на южных склонах, там, где нормальный лес, луга и степь. Километров тридцать, сказал. Да и между ними расстояния немалые, так что будет только к вечеру. И я сразу подумал — чего нам от безделья-то скучать, правильно?

— Неправильно, — вообще-то, я хотел порыбачить. — Но ты ж не угомонишься. А чего лопатами, почему не магией?

— С ума сошёл? Там, — он наставительно потыкал пальцем вниз, себе под ноги и, как учитель нерадивому ученику, сообщил, — идут деликатнейшие, нежнейшие процессы. И вмешиваться в них, мешать им, мы просто не имеем права! Как же я потом, при дегустации, смогу быть уверен в чистоте эксперимента?

— Ой, всё, — поморщился я, — дегустатор, блин. Начинай тогда, а я пойду с себя всё лишнее скину.

Арчи без ненужных сейчас слов и без разговоров начал, до того ему не терпелось, так что когда я вновь спустился с крыльца, одетый по его образу и подобию, дёрн был уже срезан и аккуратным квадратом лежал на рогожке. Причём здоровенный такой получился квадрат, примерно два на два с половиной, и своими размерами он сумел нагнать на меня некоторое уныние.

— Бочонок здоровенный, тревожить нельзя, — заметил Арчи моё состояние. — Нам нужно быть очень аккуратными, Тёма! Проникнись, ты присутствуешь при важнейшем событии! Да половина выпивох там, в княжествах, всё бы отдали, чтобы очутиться на твоём месте! И поэтому я совершенно не понимаю, чем вызвано столь скептическое выражение на твоём лице!

Но я ничего ему не ответил, а принялся молча разминаться, потому что руки, плечи и спину следовало разогреть, если уж работаем без магии. Большая площадь ямы, кстати, позволила нам работать лопатами вместе, так что на первые полметра мы углубились довольно резво.

— Как тебе вчерашняя история, кстати, — спросил я его, когда надоело молчать, — не слишком ли романтическая?

— О, сплетни пошли, — обрадовался он, — давай, это я люблю! Но слишком уж тонко чувствует наш гном, если ты об этом. И вот именно ему бы не повредило попутешествовать пару лет, для расширения кругозора, тут старейшины правы во всём. А то и в армию сходить. Глядишь, без побега бы обошлось. Да и спешка, особенно с женитьбой, ни к чему хорошему не приводит. Но теперь можно твёрдо считать, что это в очередной раз доказано.