– А какой смысл? Она оставила записку для своей матери. Тревор сказал друзьям, что собирается в Лос-Анджелес вместе с Уитни и навсегда покидает этот дерьмовый городок. Это его собственные слова. И они уехали. Никто не беспокоился до декабря, пока мать Уитни и ее лучшая подруга Ариэль не получили от нее даже открытки на Рождество. Тогда они нажали на твоего отца. Он занялся этим делом и узнал, что в автобусной компании не сохранилось сведений о том, что Уитни и Тревор сели в тот автобус. И не было никаких признаков, что они пересекли границу США. – Эш глубоко вздохнул, освобождаясь от напряжения, которое ощущал глубоко внутри с семнадцати лет. – Тогда мать Уитни и Ариэль стали расклеивать плакаты с объявлениями о поисках Уитни. Это было в конце декабря, и тогда появилась свидетельница, утверждавшая, что она видела, как Тревор и Уитни садились в белый фургон.
– Ты очень хорошо помнишь все детали.
– После разговора с Ноем незадолго до его смерти я много думал об этом.
– Значит, ты можешь все подробно рассказать.
– Господи, Бекка!
– Ты ведь ничего не сказал моему отцу в 1998 году, хотя знал, что он начал расследование?
– Опять-таки, в чем смысл, если они сели в белый фургон с орегонскими номерами? То обстоятельство, что я привез Уитни на остановку, стало совершенно неважным, когда они уехали на автомобиле вместо автобуса. Мы все знали, что они собираются пересечь границу и уехать на юг, в Калифорнию.
Она молча смотрела на него.
Эш тяжело опустился на кушетку и провел ладонями по лицу, ощущая крайнюю усталость. Какое-то время он слушал потрескивание огня, шум ветра и шелест ледяных кристаллов на оконном стекле, стараясь принять и осознать тот факт, что Бекка Норд вернулась и находится в его доме. Потом он медленно поднял голову.
– Хочешь правду, Бекка? Гребаную правду, и ничего, кроме правды? Я не хотел говорить об этом, потому что не хотел ранить тебя. Мне хотелось вернуть тебя, – тогда я думал, что у меня еще есть шанс. – Эш пытался удержать чувства, чтобы они не овладели его голосом. – Я
– Ты сам все испортил. – К ее щекам вдруг прилила краска, глаза заблестели жидким огнем. – Это ты продолжал встречаться с ней после фестиваля родео. Марси раструбила об этом по всему городу. Но ты вернулся и сказал, что все кончено; ты умолял меня поверить тебе. Говорил… что любишь меня. – Ее голос пресекся. – И я поверила, и мы…
Кровь отхлынула от лица Эша. Ребекка сделала небольшую паузу, кашлянула и почесала нос.
– Итак, почему мой отец сказал, что ты солгал ему? Из-за твоей драки с Тревором и твоего появления с раной на лице в тот самый день? Он догадался, что Тревор порезал тебя?
– Он проверял эту версию.
– Но почему? Ему нужно было иметь что-то более солидное, чем свидетельские показания об автобусной остановке и твоей драке с Тревором. Этого недостаточно, чтобы открыть… какое-то старое, давно забытое дело. Может быть, Тревор и Уитни все эти годы держались ниже травы по какой-то другой причине. Может быть, они ушли в подполье из-за неприятностей с законом по ту сторону границы. Может быть, они живут под вымышленными именами где-то в Южной Америке. Зная Тревора, это не выглядит неправдоподобным. Бог знает, может, они оба умерли в Мексике! – Она раскраснелась, глядя на него. – Так что же пробудило интерес моего отца к этой старой загадке? Что такого нового он узнал, чтобы возобновить расследование? Он боялся… да, Эш, он был испуган. Он позвонил мне в день своей смерти, позвонил из «Лося и Рога». До того как отправился на заправку «Петрогаз» и встретился с тобой.
Эш удивленно взглянул на нее:
– Он не упоминал об этом.
– Так что он нашел?
– Не знаю. Ной держался настороженно.
Она смотрела на него так, словно он лгал ей.