— Допустим, допустим. Но как ты приблизишься к Такеде Нобусуне? Тебя зарубят до того, как ты увидишь хоть кого-нибудь из командующих.

— Оставь это мне…

— Хм. Воспользуешься ещё одной хитростью?

Ухмыльнувшись, Юкитака продолжил:

— Значит, я был прав…

— Отец, о чем Вы? — спросила, сидевшая тихо до этого, Нобуцуна.

— Позволь открыть твоё имя моей дочери. Нобуцуна, всё это время тебе компанию составлял небезызвестный самурай и стратег клана Такеды, Канске Харуюки.

О как многое отдал бы Сендзиро чтобы увидеть удивленное лицо девушки! Но даже если девушка и удивилась, внешне она это никак не показала, лишь молча кивнула.

— Хорошо. Если Нобусина даст слово, я сдам крепость…

— Но?! Но отец?!

— Тихо, Нобуцуна!

Пока отец и дочь сверлили друг друга взглядами, Канске сидел, ничего не замечая.

— Отец, ты хочешь запятнать наше имя позором?!

От негодования Нобуцуна даже привстала на ноги.

— И вправду, Канске. Ты предусмотрел ли и это?

— Да. Через неделю другую, когда терпение горожан кончится, Вы объявите, что сдадите город клану Такеде, если они пощадят жителей. Свою жизнь и жизни своих людей оставите на милость победителям. Конечно, никто не догадается, что Вы и Такеда Нобусина были в сговоре. Дальше, Нобусина пощадит каждого воина клана Санады, выразив свое восхищение храбрым защитникам…

Отец и дочь в удивления уставились на говорившего.

— А ты не промах, а Канске? — выразил свое изумление Юкитака.

— Но, это ведь не правильно?!

Нобуцуна никак не могла понять, ведь то, что говорили оба самурая противоречило пути буси.