ГЛАВА 30

Освобождение

Басов не обманул. Судя по тому, насколько сгорела свеча, Крапивин оставался в одиночестве чуть более часа.

— Выходи, — сказал Басов, открывая дверь каморки. — Можешь считать себя условно освобожденным.

Крапивин неспешно встал и вышел. В комнате, где он оказался, ничего не изменилось. Все так же сидел за ноутбуком облаченный в монашеское одеяние Алексеев, все так же тихо жужжала его машина. Только на столе появилось большое блюдо с сыром и нарезанными колбасами, три серебряных кубка и кувшин вина.

— Быстро ты обернулся, — заметил Крапивин.

— Да, чуть меньше чем за два года, — усмехнулся Басов.

— О чем ты? — насторожился Крапивин.

— Сейчас сентябрь тысяча шестьсот седьмого года, — улыбнулся фехтовальщик. — Со времени твоего пленения прошло около двух лет. Просто последний час ты провел в специальной камере которую изобрел, находясь у меня в гостях, Виталий Петрович. Мы переместили тебя в нуль-пространство между мирами.

— Зачем? — закипая от ярости, спросил Крапивин.

— Чтобы ты не наломал дров. Да ты присаживайся. — Басов жестом указал Крапивину на стул, а сам принялся разливать вино по кубкам. — Проголодался, наверное?

— И за целостность каких же дров ты опасался? — Крапивин сел за стол напротив фехтовальщика

— Все тех же. Вы с Чигиревым так стремитесь поменять историю, что совершенно не задумываетесь о последствиях. Вам все кажется, что нет ничего хуже истории нашего мира. Есть, и еще как.

— А Чигирева ты тоже запрятал в подземелье?

— Нет, но под стражей ему посидеть пришлось, — Басов отхлебнул вина и закусил его сыром. — Он сдуру чуть не спас Отрепьева.

— Как?

— Ну, это у него великая цель была, спасти Гришку, чтобы провести прозападные реформы. Он попытался подговорить Басманова, но тот, естественно, не решился на самостоятельные действия. Потом он побежал к нам, в польское посольство, где я и посадил его под стражу.

— А потом?

Басов коротко рассказал Басову о перевороте.