Когда ужин закончился и гости начали расходиться, Чигиреву сообщили, что ясновельможный пан Лев Сапега ожидает его в охотничьем зале.

При виде Чигирёва канцлер расплылся в притворной улыбке:

— Рад приветствовать вас в замке его величества.

— Для меня большая честь быть вашим гостем, — ответил Чигирев.

— Нет, это для нас большая честь принимать персону, столь близкую к особе московского великого князя, — Сапега явно не пытался скрыть презрения к собеседнику.

— С вашего позволения, его величество Дмитрий Иоаннович изволил принять на себя титул императора, — заметил Чигирев.

— Ах, оставьте, — небрежно махнул рукой Сапега. — Дмитрий Иоаннович может называться кем угодно. Мы его посадили, мы его и уберем, когда захотим.

— Однако же позвольте…

— Не позволю, — грубо прервал гостя Сапега. — Мы спокойно смотрим на то, что какой-то монах-расстрига объявил себя царевичем, особенно если это соответствует нашим интересам. Но мы не позволим москалям покушаться на власть и трон короля Речи Посполитой.

— Уверяю вас, что это не так, — принялся оправдываться Чигирев.

— Давайте не будем притворяться друг с другом, — рявкнул Сапега. — Я прекрасно знаю, зачем вы ездили в Рим. Меня об этом известил папский нунций. Кроме того, он заверил меня в безусловной поддержке святым престолом его величества Сигизмунда Третьего. Впрочем, — канцлер неожиданно смягчился, — я бы не говорил с вами, если бы считал вас просто прихвостнем самозванца. Мой добрый друг, пан Басовский, сказал, что вы искренне симпатизируете святой католической церкви и Речи Посполитой. Так ли это?

Дверь за спиной канцлера приоткрылась, в комнату осторожно заглянул Басов. Он умоляюще смотрел на историка.

— Да, это так, пан канцлер, — ответил Чигирев. — Я мечтаю о принятии католичества Русью и о распространении законов Речи Посполитой на всю Московию.

— Так зачем же вы хотели свержения его величества Сигизмунда?

— Я полагал… Став польским королем, наш монарх легче сможет распространить законы Речи Посполитой и святую веру в Московии, — промямлил Чигирев.

— Что за бред! — всплеснул руками Сапега. — Что там может распространить беглый монах-расстрига? Вы должны понимать, что святую веру и подлинную вольность на Русь может принести только славная шляхта Речи Посполитой. Самозванец был стенобитным орудием, которое помогло нам свалить Годунова. Подождите еще несколько лет, и, окончательно утвердившись в Московии, мы уберем его. Все земли до Сибири будут управляться из Кракова. Свет католической веры засияет в самых отдаленных уголках мира до самой империи Великого Могола и Кипангу.[19] И все это произойдет благодаря нам. Речь Посполитая усилится вместе с богатствами восточных земель и станет сильнейшей державой в мире. Скажите, пан Чигирев, неужели вас не прельщает стать подданным будущей великой Речи Посполитой?

— Я почел бы за честь, — кивнул Чигирев.

— Вот и отлично, — улыбнулся Сапега. — Я верю в вас, пан Сергей. Скажите, готовы ли вы уже сейчас встать на службу нашему обожаемому королю Сигизмунду?

Басов в дверном проеме кивнул. «Скажи «да», или ты покойник», — прочел Чигирев в его глазах.

— Да, — тихо произнес он.