Я бы держал обещания.

Я бы не изображал согласие.

Я бы не отрицал, что злюсь, когда бываю зол.

Я бы старался быть справедливее и не срывался бы с катушек.

Я бы признал, что люди мне помогают.

Я бы признавался перед детьми, когда бывал неправ.

Я бы не уносил канцтовары из офиса домой.

Легкость и быстрота реакции членов группы указывают, что такие проблемы не слишком глубоко залегают под «поверхностью» осознания, хотя по понятным мотивам люди стараются их избегать. (Одна из причин действенности метода завершения предложений – это его способность обходить многие блоки и отторжения.) Трагедия многих жизней состоит в том, что люди сильно недооценивают последствия и цену лицемерия и бесчестности, за которые приходится расплачиваться самооценкой. Они думают, что в худшем случае почувствуют легкий дискомфорт. На самом же деле душа принимает дозу яда.

Суть вины, большой или малой, – моральные упреки в свой адрес. Я поступил неверно, хотя возможно было поступить по-иному. Вина всегда связана с выбором и ответственностью, и неважно, чувствуем ли мы ее сознательно или неосознанно. Но обязательно нужно отдавать себе отчет по поводу того, что в нашей власти, а что нет, что нарушает, а что не нарушает нашу целостность. В противном случае мы рискуем обвинить себя без нужды.

К примеру, предположим, что кто-то из наших близких – муж, жена, ребенок – погиб в автокатастрофе. Даже зная нереальность этой мысли, мы говорим себе: «Я должен был это предотвратить». Возможно, чувство вины частично питается нашими сожалениями о том, что мы сделали или чего не успели сделать, пока человек был жив. Если речь идет о смерти, кажущейся бессмысленной (например, об автокатастрофе или смерти во время пустяковой операции), тот, кто остался жить, испытывает невыносимое ощущение неподконтрольности ситуации. Он чувствует себя и погибшего пешками в руках судьбы, когда произошедшее не имеет рационального объяснения. Тогда обвинения и упреки в свой адрес помогают ослабить страдания и ощущение беспомощности. Человек думает: «Если бы только я вот это и это сделал иначе, трагедии не случилось бы».

Итак, «вина» может стать ответом на потребность быть эффективным, давая иллюзию эффективности. Мы наблюдаем тот же принцип, когда дети винят себя за неправильные поступки родителей. («Если бы я не был плохим, папа не ударил бы маму. Если бы я не был плохим, мама не напилась бы и не устроила в доме пожар».) Эта проблема рассмотрена в книге Honoring the Self.

Защита самооценки требует четкого понимания границ персональной ответственности. Там, где нет власти, нет и ответственности, а где нет ответственности, там не может быть и рациональных упреков в свой адрес. Сожаление – да. Вина – нет.

Концепция первородного греха, которая не подразумевает невинности, свободы выбора, вообще никаких альтернатив, по самой своей природе направлена против самооценки.

Сама мысль о вине без волеизъявления или ответственности оскорбляет как разум, так и мораль.

Давайте поразмыслим о вине и о том, как быть в ситуациях, когда мы несем личную ответственность. Для восстановления чувства целостности после конкретного ее нарушения требуются пять шагов.

1. Нужно признать, что именно мы совершили определенное действие. Нужно встать лицом к лицу и полностью принять реальность, не отвергая и не убегая от свершившегося факта. Признаём, принимаем, берем на себя ответственность.

2. Нужно понять, почему мы поступили так, как поступили. Мы делаем это с состраданием (как описано в практике самопринятия), но не ищем оправданий.

3. Если ситуация связана с другими людьми, как часто бывает, нужно открыто признать перед соответствующим человеком, что мы нанесли ему вред. Мы проговариваем понимание последствий своего поведения. Признаём, как их вызвали. Мы проговариваем понимание чувств обиженных.

4. Нужно предпринять все возможные действия, чтобы исправить или свести к минимуму нанесенный вред.