– Восьмого, – отстраненно поправил отца целитель, открывая одеялко малыша, – тогда уж восьмого.

– В каком смысле?

– В обычном. Когда баронесса родит, шесть да один – получится семь. Если надумаете еще одного взять, семь да один – восемь.

– Какая баронесса?! – Отец прямо охренел.

Я тоже вытаращила глаза.

– Ну, как какая? Ваша жена. Надолго к нам мальчик? Как раз по моему профилю! Я же могу рассчитывать…

Отец не ответил, из палаты вышел тихо, тропинка к дому ведет мимо открытого окна, но я даже не успела его разглядеть, с такой скоростью он понесся.

– А… мама знает?

– Наверное… – магистр осторожно гладил ножки и ручки мальчишки и ворковал, – какой же ты худенький, ну ничего, методика нам понятна, так хорошо, что тебя привезли сейчас, а не через несколько лет. На ранней стадии все быстрее получится, кое-что уточню, но даже не сомневаюсь, и ты не сомневайся, слышишь…

То, что наш персональный целитель осмотрел нас всех, я знала, сама просила. Буквально у каждого он нашел, что потребовало его осторожного вмешательства. А подробности не спрашивала. Родители знали про нас, что им полагалось, отвечая за медицину, и достаточно.

Я отвечала за общее благополучие острова, комфорт всех живущих, от нас до агураков. И должна обеспечить всем необходимым. Егор отвечал за свое, к тому же увлекся артефактами. Настя очень серьезно помогала маме с заповедниками. Мелкие всему обучались, уже понятно, что Мишка тоже нацелился на медицину, а девчонки, кажется, разделились: одна больше увлечена посадками и цветами, а вторая, неожиданно для себя и нас, кулинарией.

А таких важных изменений у родителей – я не ожидала.

Нянечек для младенцев у нас в штате больнички нет, но мелкие чуть не дерутся за право понянчить Сережу, да мы все к нему бегаем. Через неделю он начал неуверенно, но осмысленно улыбаться, и я все-таки решила нянечку найти. Магистр Руст теперь персональный целитель и у Сережи, а на маму не очень обращает внимание, у нее и так все в порядке. А раз будущий мамин малыш весь в папу, даже с каплей своей магии, целитель вообще к ней потерял интерес, и я сама напоминаю ему про очередной осмотр.

Не считая отца, трясемся над мамой мы все, особенно Егор.

Я его переношу на остров все чаще и чаще, а он придумывает то специальную подсветку, чтобы мама не ушиблась ночью, то подогрев стакана воды у них в спальне, то особый вентилятор, вдруг ей станет душно.

На острове уже гораздо лучше, трава растет быстро, и мама устраивает длительные прогулки. Саженцы деревьев только принялись, рост незаметен, но будущий кустарник заметно выше травы. Краски острова возвращаются, нет темно-серого цвета, вокруг зелень, правда, пока не выше цветов, но совсем, совсем другое дело.

Одну маму отец никуда не отпускает, поэтому сам тащит то мешок со специальным удобрением, то корм агуракам или павлинам, куда уж идут.

Лучше всех у нас устроены павлины и птицы, очень похожие на страусов. Из окна кабинета мне их не видно, но когда устаю с документами, отправляюсь именно к птичкам. К агуракам нельзя, они ждут пополнения, а к птицам – пожалуйста. Их можно кормить, по крайней мере, те, кто идут, сразу проверяют и воду, и корм. И записывают в специальном блокноте контроля, который висит на веревочке. К гнездам тоже подходить не рекомендуется, но смотреть можно.