Мансуров играл жестко. Он вел своих в контратаки, использовал ложные маневры, он пробивал оборону противника, но главное, использовал грязные приемы. Нападающего вывели из строя, «случайно» ударив его локтем в нос. Полузащитник, хромая, ушел с поля после того, как ему отдавили пятку. Дидовец чувствовал, что близится его очередь.

Ни один матч не приближался к этому по накалу страстей.

– Прекратите безобразие! – крикнул кто-то из зрителей после очередного пополнения «лазарета».

Но что-то нашло на мальчишек в тот вечер. Безумие сгустилось в воздухе над школьным двором. Кажется, даже если кого-нибудь вынесли бы с поля мертвым, игра все равно продолжалась бы.

Сборная Шаповалова ухитрялась раз за разом сравнивать счет. Мансуров был яростнее, Шаповалов – быстрее и техничнее. За десять минут до конца последнего тайма нападающий «девятки» забил гол под горестные крики с трибун и дружный вопль сборной.

– Счет: восемь-семь! – сообщил рефери.

Кто-то рядом с Петькой выругался матом. Они были вымотаны, они работали мальчиками для битья и все равно ухитрялись держаться, хотя никто из них не был готов к такой борьбе.

И вот – пропущенный гол.

Белоусов давно сидел на скамейке, потирая ушибленную лодыжку. Дидовец с радостью присоединился бы к нему, но бросить Илью и прослыть трусом он не мог.

Так что они продолжали играть.

Пять минут до конца.

Четыре минуты.

Три.

Две.

Исход матча был ясен всем.

Оставалась одна минута, когда один из нападающих сборной, ловкий шкет по фамилии Пронин, сделал обманное движение: развернулся вокруг своей оси и диагональной передачей отправил мяч Шаповалову. Защитники «девятки» кинулись на перехват.

Но было поздно. Две команды, одна с восторгом, вторая с ужасом, наблюдали, как крученый летит в сторону вратаря.

Это был коронный удар Ильи: «мертвый мяч», направленный с огромной силой в верхний левый угол ворот.

Отбить «мертвый» почти невозможно.

Голкиперу и не удалось.