«Неужели она читает мои мысли?» — подумал он.
Рашель тыльной стороной ладони вытерла глаз.
— Я здесь потому, мистер Вайс, что моя подруга Вресье — в другом месте, понимаете? И я хотела бы знать причину, почему это так. И будь окружающий нас мир черно-белым, в нем было бы гораздо проще разобраться.
Рашель встала и со стуком отодвинула стул. При этом она уронила недокуренную сигарету в чашку, и та с шипением погасла.
Маусу было слышно, как она поднимается по лестнице. Затем дверь спальни открылась и захлопнулась снова.
Затаившись под покровом сгущающихся сумерек в дверном проеме, Река наблюдала за Аннье. Та шагала, прокладывая себе дорогу в толпе людей, — мимо цветочных рядов и торговцев овощами, мимо женщин с детьми, мимо немногочисленных полицейских или шаркающих стариков, направляясь на восток вдоль канала Херенграхт. Потерять ее из вида было невозможно, и Река не сводила взгляда с ее голубой косынки.
Она вышла из переулка и тотчас на кого-то наткнулась. На мостовую полетел бумажный сверток. Река тоже потеряла равновесие и упала.
— Извините, — прозвучал над ней чей-то голос, когда она попыталась подняться на четвереньки. — Давайте я вам помогу.
И Река увидела протянутую руку. Это к ней наклонилась пожилая женщина. Реке тотчас бросилась в глаза шестиконечная звезда из желтой материи, пришитая к пальто незнакомки. Седовласая пожилая женщина с пергаментно-морщинистым лицом улыбнулась, покачала головой и извинилась. Подняв с земли сверток, она поспешила прижать его к груди. Все понятно, именно так она и прятала свою шестиконечную звезду.
Река бросила взгляд за плечо пожилой женщины и снова заметила косынку Аннье. Та по-прежнему шагала в восточном направлении. Времени на обмен любезностями не было.
— Нет, это я сама виновата, — сказала Река, стараясь не смотреть в глаза пожилой женщины. Согласно ее фальшивым документам она сама была арийкой, хорошей голландской девушкой из приличной семьи, а вовсе не еврейкой. На какое-то мгновение ей стало стыдно за эту ложь перед женщиной одной с нею крови.
— Хотите, чтобы вас поймали, oma? — сказала Река, понизив голос, чтобы ее не слышали прохожие. Старуха растерянно вытаращила глаза. — Не бойтесь, — прошептала Река. — Я вас не выдам, бабушка. Уходите. Поскорее уходите домой, в безопасное место. Barukh atah Ha-shem, Elokaynu, melekh ha-olam, — добавила она, медленно произнося слова на иврите.
Старуха удивленно посмотрела на нее и кивнула.
— Barukh atah Ha-shem, Elokaynu, melekh ha-olam, — тихо повторила она и ушла прочь, прижимая к груди сверток. Река укоризненно покачала головой. Эта глупая старушка точно накличет на себя беду.
Выбросив ее из головы, Река снова отыскала глазами в толпе голубую косынку Аннье. Та уже успела повернуть туда, где Херенграхт пересекается с Регулирсграхт, а затем налево на Утрехтзедварсстраат. Река двинулась следом за ней и увидела, что Аннье перешла улицу и постучала в дверь трехэтажного дома. Нырнув в соседний переулок, Река задумалась над тем, что же Аннье будет делать дальше, но вскоре все прояснилось само собой.
Дверь открылась, и на пороге возник Хенрик. Это был его дом.
Хенрик что-то сказал — Река видела, как шевелятся его губы, но не разобрала слов — и открыл дверь шире. Затем огляделся по сторонам, и когда Аннье вошла, захлопнул за ней дверь.
Аннье и этот старик? Аннье Виссер тайком встречается с ним?
Река решила немного подождать. Через несколько минут ей стало ясно, что Аннье из дома не выйдет. Занавески на втором этаже колыхнулись, и в окне возник Хенрик. Даже с того места, где она стояла, несмотря на полумрак в комнате, Река разглядела, что рядом с ним стоит голая Аннье. Прежде чем хозяин дома задернул занавески, она обняла Хенрика за шею и крепко прижалась к нему.
Йооп все еще жив, подумала Река, и скоро вернется. Вряд ли он обрадуется, узнав, что его возлюбленная милуется со стариком. О чем Аннье только думает? Что происходит?