— Да она тут, кажется, вся пустая, — с сомнением произнес. — Я пойду, с другой сторону простучу!

Из смежной комнаты он вернулся приятно озадаченным.

— Толстоватый простенок выходит! — сказал он, сжимая в правой руке ломик-гвоздодер. — Ну, с богом!

Он с напряжением на лице ткнул ломиком в стенку, и ломик, сначала упершись во что-то, тут же прошел глубоко внутрь, словно провалился в пустоту.

— Интересно, — прошептал Степан, подсвечивая себе фонариком.

Он расширил дырку. Игорь заметил, что под штукатуркой торчали куски старой, потемневшей фанеры.

Минут за десять они разобрали кусок стены и посветили внутрь.

— Вот те на! — вырвалось у Степана, когда лучи двух фонариков уперлись в три старомодных кожаных чемодана, покрытых пылью и строительной крошкой. — Вот тебе и камера хранения, которую никто до нас найти не мог!

Степан вытащил один за другим все чемоданы. Сдул с них пыль и мусор, потом охлопал руками свою одежду и выключил фонарик.

Выходили они тихо, стараясь не произвести ни единого звука. Степану удалось даже входную дверь тихо за собой прикрыть.

Удивительно, но и по дороге к дому Анастасии Ивановны им никто не попался. «Замечательный, однако же, городок!» — думал на ходу Степан.

В комнатке опустили чемоданы на пол. Степан протер их тряпкой для ног, взятой с порога.

— Ну что, уезжать надо рано, до открытия базара! — решительно произнес Степан.

— А посмотреть: что там? — предложил Игорь.

— Смотреть будем у тебя дома, в спокойствии. Главное — довезти!

Игорь не стал спорить. До рассвета оставалось часа два. Степан уже собирал свой рюкзак. На мгновение он отвлекся и взглянул на молодого напарника.

— Оставь старушке на столе двадцать гривен! Пускай вспомнит нас добрым словом! — сказал он.