— Выжившие есть? Ну… те, кто видел, как это делают?

— Нет, — мотнул головой командир. — Все — наповал.

— А пленные? Ну… с той стороны…

— Есть один, — пожал плечами тот.

— Покажи.

Командир недовольно крякнул, попытался изобразить недоверие, но это вышло неубедительно. Мигель уже видел, что командир к нему, в общем, относится неплохо. Наверное, из-за мешка бобов.

— Ладно, пошли.

Они вышли из блиндажа и, пригибаясь, чтобы не попасть под выстрел с той стороны реки, быстро пробежали в самый конец длинной цепи укреплений. Нырнули куда-то вниз, и Мигель не сразу, но разглядел сидящего у стены меж двух конвоиров марокканца-кабила, правда, уже без фески и почти обязательного белого кисейного шарфа.

Конвойные с подозрением уставились на незнакомца, но командир сделал успокаивающий жест рукой и повернулся к Мигелю:

— Спрашивай.

Мигель присел напротив кабила на корточки и посмотрел ему в глаза.

— Ты своих убитых видел?

Лицо марокканца испуганно вытянулось.

— Так видел или нет?

— Да, сеньор, — выдавил тот.

— Во рту земля была?

Если бы марокканец мог побледнеть, он бы побледнел.

— Да, сеньор.

— И зерно было? — переполняясь странной смесью ужаса и восторга, поинтересовался Мигель.

— Да, сеньор.