Лицо Тома вытянулось.

- Наслышан, сэр. Рад видеть, сэр. И очень жаль, что ваш друг…

- Да-да, - нетерпеливо перебил я. – Покажите тело, Том, нам не стоит терять времени: каждая минута играет против Ирэн Вулф.

Том откинул простыню и я увидел Беатрис Пройслер, вернее, то, что от нее осталось. Если бы не многолетняя врачебная практика, неизбежно лишающая человека брезгливости, мне бы наверняка стало худо. Садовник расчленил тело несчастной девочки, отделил от туловища руки, ноги, голову. Руки и ноги также были разделены по локтевым и коленным суставам.

- Шестнадцать лет, - глухо проговорил Лестрейд.

Я наклонился и внимательно осмотрел срезы.

- Что думаете по поводу срезов, Том?

- Работа дилетанта, если уместно будет использовать такое слово, сэр, - с готовностью отозвался Том. – Края ран неровные, в некоторых местах нож глубоко вонзился в кость.

- Вы считаете, убийца орудовал ножом?

- Да, на скальпель не похоже, на пилу тоже. Нож, сэр.

- Девочка была изнасилована?

- Нет, сэр, девственная плева цела. Но…

- Но, Том?

- Садовник отрезал ей язык. И, судя по тому, как запеклась кровь, он сделал это, когда девочка еще была жива.

Признаться, мне потребовалось некоторое время, чтобы вновь обрести дар речи.

- Язык нашли?

- Нет, доктор, - отозвался Лестрейд. – Языка на месте не было. Да и части тела лежали не так, как на столе, а составляли какую-то безумную инсталляцию…

- Вот как. Надеюсь, вы сделали фотографию?

- Разумеется, сэр.

- Мне необходимо ее видеть, - заявил я. – Здесь я закончил.