Где-то плачь ребёнка. Мой. Девочка моя. Ей страшно. Я нужна ей.
— Дайте, — промямлила с трудом. Сознание снова уходило. — Моя малышка.
Акушер поднёс мне маленький сморщенный комочек. Коснулась её головки губами, тронула крохотные ручки. Девочка мгновенно ухватилась за мой палец. Слёзы хлынули:
— Папочка любит тебя…
Малышка хлюпнула и разошлась плачем, пронзая болью всё моё нутро.
— Тшшш… Мамочка тут. Я тут… Я с тобой.
Прижала комочек к себе и, приняв в душу окончательное смирение, заплакала.
— Имя уже придумали?
Было не видно сквозь маску, но, по глазам видела, акушер улыбался. Я взглянула на свою дочь.
— Габриэль, — совершенно точно решила я, погладила морщинестый лобик.
Малышка, успокоившись, засопела.
КАСТЕР
Сегодня Габриэль Ричер исполнилось два месяца. Джилл долго отходила от тяжёлых родов, нагнетая это утерей любимого человека.
Чейза кремировали в муниципалитете. Прощание прошло тихо. Присутствовали лишь семья Андреса, Габриэль Косты, а так же адвокат с Сидни Васкес, которая тоже прониклась уважением к этому человеку.
Я старался быть всё время возле Джилл, чтобы в нужную секунду поддержать словом или плечом, но молодая мать держалась, на удивление, стойко.
Андрес полноправно заступил на службу и уже чаще пропадал на работе. Я же всей жизнью был в Бостоне, а сердцем в Мексике, с ней. Здесь меня держала только она, но я понимал, что рано или поздно мне или ей нужно будет принять решение. Однажды, этот день наступил.
— Я знаю, ты уедешь на следующей неделе, — молвила девушка, поглаживая спящую Габи по животику.
— Андрес сказал?
— Я слышала ваш разговор.
Опустил глаза на малышку.