И, хотя я прекрасно понимал, что вряд ли когда смогу исполнить данное в запале обещание, честно слово, на душе отчего-то стало легче. Видимо, это свойство человеческой натуры. Сбрасывать напряжение, просто поругавшись матом и отложив «страшную мстю» на неопределённое будущее.

Минут через сорок Елизавета Семёновна, наконец принесла документы и средних размеров чемодан. А так же изрядно выпачканное пальто с меховым воротником и довольно-таки мятый пиджак.

— Вот, Коля. — Это твои вещи.

— Спасибо. — Ответил я.

И, когда медсестра ушла, с любопытством распахнул чемодан и стал перебирать содержимое. Не представляющее собой ничего необычного. Три рубашки, запасные трусы и майки, несколько пар носков.

Бритвенные принадлежности, свитер крупной вязки и тренировочные брюки. А так же томик фантастических рассказов Рэя Брэдбери. Запасной обуви, к великом моему сожалению, в чемодане не оказалось.

Закончив с ревизией своего невеликого имущества, я раскрыл паспорт, выданный Пярнусским Отделом Внутренних дел Эстонской Советской Социалистической Республики и полюбовался на смотрящую с чёрно-белой фотографии физиономию. Что-то царапнуло и, взяв в руки удостоверение младшего лейтенанта милиции, я сравнил оба документа.

Вне всякого сомнения, с обоих изображений на меня смотрел один и тот же человек. Но вот сходство с моей, извините, рожей вызвало смутные сомнения. Я подошёл к висевшему над умывальником зеркалу и, держа обе ксивы перед собой, уставился на отражение.

«Чёрт его знает (опять появилось чувство дискомфорта и желание просить прощения у Высших Сил), вроде похож». — Отрешённо подумал я.

Хотя, я же позавчера весь в бинтах был. Морда лица обгорела да и вообще… Фото ведь, по крайней мере на паспорте, не вчера делали. А молодым людям свойственно взрослеть и, как следствие, меняться.

В общем, секунд тридцать покрутившись перед зеркалом, и окончательно убедив себя в том, что я — это я, я засунул обе книжечки во внутренний карман пиджака и, упаковав вещи обратно, улёгся на кровать и стал ждать обеда.