— Тут посидите. — Хохотнул фотограф. И, поясняя свою реплику, бросил. — Это «для всех» у нас очередь. А, для уважаемых людей, можно и постараться.

Я подождал, пока с меня сняли державшиеся на честном слове знаки отличия, отдал сослуживший свою службу мундир и снял вызывающий своим «вырвиглазным» цветом чувство диссонанса, галстук. Потом одел пиджак и вопросительно глянул на Познякова.

— На вот, почитай. — Сунул мне в руки несколько, взятых с журнального столика газет. И, нашаривая в кармане сигареты и спички, сообщил. — А я покурю пока.

Сие вредящее зоровью действо заняло минут десять.

В течении которых я ещё раз удостоверился, что сейчас начало апреля одна тысяча девятьсот семьдесят второго года. А так же узнал, про достижения передовиков производства и мельком пробежал глазами статью о вскоре предстоящем первенстве Свердловской области по боксу.

Уже отведя взор от обыденных, в сущности, строчек, снова почувствовал лёгкий укол и, понимая, что моя, уже успевшая набить изрядную оскомину но, вездесущая и неистребимая «интуиция» просто так не отвяжется, взялся просматривать новости бокса ещё раз.

Из чего понял, что главным претендентом на победу в этом году считают некоего Алексея Кулешова. Умницу и молодца, а так же спортсмена и комсомольца. Ну и, аспиранта кафедры радиотехнического факультета Свердловского Политехнического Института.

«А мне-то с этого какая печаль»? — Уже понимая, что не отвертеться а, просто по инерции, грустно подумал я.

Но, подтверждая мои опасения, чёртов (Прости Создатель, за упоминание имени Врага Твоего!) сатрап, сидящий в моей голове, снова наказал болью.

«Ладно, ладно! Приму я участи в этих соревнованиях»! — Чувствуя себя собакой Павлова, поспешно пообещал я. И, опрометчиво забыв о том, что я и палач представляем собой единое целое, злобно подумал. — «Всё, что хочешь, только отъебись»!

И снова, правда, на этот раз не так сильно а, можно даже сказать, «по отечески», был наказан лёгким уколом боли.

«Интересно, у меня вообще есть свобода выбора»? — Мрачно размышлял я, получая из рук Семёна блестящий глянцевый прямоугольник, на котором расположилось аж шесть моих миниатюрных портретов. Который был ещё тёплым от глянцевателя и приятно грел пальцы. — «Или, теперь до конца жизни, меня так и будут тыкать носом, словно слепого кутёнка? При этом совсем не заботясь о моих ощущениях и применяя столь варварские и, подозреваю, идущие в разрез с Женевской конвенцией, методы воздействия»?

К счастью, «второе я» всерьёз не восприняла моё обречённое бухтение. Во всяком случае, наказания за своеволие не последовало. Ну… и на том спасибо.

Кто-бы или, что-бы, это не было, но оно всяко действует на моей стороне. Да, слегка неприятно. Но, согласитесь, очень и очень эффективно. Так что, поскольку избавиться в обозримом будущем о этого «дара» всё-равно не получится, нужно просто смириться. Ну и стараться «предвосхитить», что ли.

Глядишь, и поумнею невзначай. И, вполне возможно, постепенно вернётся память. Хотя, в общем и целом, я про себя и так почти всё знаю. Николай Викторович Петров. Выпускник Пярнусской Школы Милиции. Имеющий звание младшего лейтенанта и, волею случая, и благоприятному стечению обстоятельств, ангажированного для работы в убойном отделе Свердловского уголовного розыска.

Правда, не совсем понятно, есть ли у меня родные и близкие. Но, я думаю, что за этим дело не заржавеет. Если да, то вполне возможно, дадут запрос по месту теперешней службы. И, рано или поздно, а получат мой новый адрес.

Имеющий номер дома и название улицы а не тот, что я недавно положил на забористую музыку и звучащий как «Советский Союз».

Размышляя подобным образом, я почувствовал удовлетворённое умиротворение. И тут же… Снова получил укол в голову.

«Да, что ж тебе неймётся, сволочь»! — В сердцах но, как вы понимаете абсолютно молча, выругался я. — «Я что, по твоему, никакой не Петров и даже не лейтенант милиции»?

И, так как наказания не последовало, грустно призадумался. Херня ведь получается, а, товарищи. Только-только всё как следует разложил по полочкам и собрался начать упорядоченную жизнь как тут — р-р-аз-зз! И получи фашист гранату!