Я немного подремал до обеда, при этом часть мозга будто жила отдельной жизнью и контролировала любое стороннее движение. К этому меня приучили многочисленные дежурства, а особенно командировки по не самым прохладным местам моей Родины. Если бы Губан встал с койки, я бы тут же проснулся.

После обеда, я немного поболтал с соседями по палате. Бандит в разговоре участия не принимал, но внимательно вслушивался.

Как более «лёгкому» больному мне выпала «честь» ухаживать за пока неходячим Губаном: санитарки, коих всегда не хватало, жутко уставали и просто валились с ног. Мне же было не в падлу подать печально известное жестяное водоплавающее (до эмалированных «уток» прогресс ещё не дошёл).

Хотя, с гораздо большим удовольствием я бы смотрел за тем, как эта сволочь Губан гадит под себя… Однако приходилось выносить за ним.

Каждый раз Губан благодарно кивал и тихо шептал:

— Спасибо!

Я в ответ пожимал плечами и, улыбаясь, говорил:

— Всё в порядке, браток! Дело житейское!

Потом мы перебрасывались короткими, ничего не значащими фразами.

Таким образом между нами завязывался определённый эмоциональный контакт, но этого, конечно, было маловато для того, чтобы я переквалифицировался в сообщники. Был нужен определённый триггер и таким триггером стал визит Бодунова на следующий день.

Ваня превзошёл себя. Мало того, что явился в форме бойца ЧОН, так ещё и налысо побрил голову и обзавёлся роскошными, почти будёновскими усами. Даже знаменитый рыжий цвет спопугайничал.

Увидев его, я чуть не прыснул.

Чтобы «не мешать», мы вышли из палаты в больничный коридор, где встали у окна так, чтобы никто не смог бы подобраться к нам незаметно, дабы «погреть уши». Любопытных везде хватает.

— Как дела? — спросил Ваня.

— Дела нормальные. Ты лучше скажи, где усищи раздобыл? В жизни не поверю, что такие за сутки можно отрастить, — усмехнулся я.

— В МУУРе, — ответил друг. — У них целый специальный кабинет как раз для таких надобностей: там и одёжка на любой вкус и фасон, и театральный грим.

— Тебе, кстати, идёт. Хорошо хоть бороду не нацепил — а то был бы уже перебор.

— Была такая идея, — подмигнул Ваня. — давай вернёмся к делам нашим скорбным. Губан ничего не подозревает?

— Вроде нет. Но припекло его конкретно. Всю ночь, гад, не спал, ворочался, и мне спать не давал, — признался я, подавляя зевок.

Ночка и впрямь оказалась не из самых спокойных, урка вертелся на кровати как лопасти пропеллера, из-за него и мне толком не удалось выспаться.