- Можно, - разрешил Мишка.

 - Вообще-то, конечно, - засуетился Семёныч, и компания сократила количество общественной водки почти до самого донышка.

 - Распрягал я как-то его кобылу, - бесцеремонно начал Жорка, не обращая внимания на Семёныча, который начал параллельное выступление в адрес Мишки. – Тоже вот так, между делом: распряги, дескать, а то я слишком хорошо сижу, неохота задницу с места на место перекладывать, а у Витьки грыжа прохудилась. Ну, я и сунулся по глупости. А она меня, сука, два раза укусила, а один раз по жопе копытом дала. Хорошо – по жопе, а если бы по почкам?

 - Да, она тебя тогда от души отоварила, - с приятной улыбкой, словно речь шла об удачно реализованном благотворительном концерте, подтвердил Мишка.

 «Вот почему мне её взгляд сразу не понравился», - подумал Сакуров, слегка меняя мнение о Мишке и высказываниях Жорки.

 - Так мне надо будет поостеречься? – зачем-то спросил он.

 - Да, близко не подходи, - посоветовал Витёк и закурил.

 - А как же я её буду распрягать? – удивился Сакуров.

 - Если пойдёшь распрягать, я с тобой здороваться перестану, - сказал Жорка.

 - Да что ты вечно лезешь со своими принципами? – принялся разоряться Семёныч. – Больше всех надо, да?! Сам тут живёт, можно сказать, в гостях, и выступает…

 - Это почему я здесь в гостях? – добродушно поинтересовался Жорка и тоже закурил. Витёк, дымящий примой, потянулся к Жоркиной пачке, но Жорка убрал сигареты в карман.

 - Потому что нездешний!

 - Ага. А здешние меня, за здорово живёшь, пустили в свою избушку пожить? То есть, не содрали с моей бабы втридорога за полусгнивший домишко?

 - Чево это – втридорога?! Живёшь тут – и скажи спасибо. А нечего тут со своими принципами…

 - А ты чего тут развыступался? – повысил голос Жорка. – Тоже мне, правозащитник хренов… Если такой добрый – иди и сам распрягай.

  - Ну и пойду!

 - Ну и иди.

 - А ну-ка, подвинься в сторонку, - велел Варфаламееву Мишка, освобождая себе обзор за кобылой, привязанной к столбу напротив распахнутых дверей будки.

 - А, пожалуйста, - с готовностью ответил Варфаламеев и пересел на солдатскую кровать. Сакуров обратил внимание, что вся компания устроилась так, чтобы наблюдать за процессом «распрягания» своенравной кобылы. Мишка продолжал смотреть добрым взглядом. Витёк чему-то тихо радовался. Варфаламеев достал сигареты, угостил Витька и закурил сам. Сакуров, отказавшись от сигарет односельчанина, решил свернуть козью ножку. Он достал из карманов телогрейки бумагу, пакет с табаком и стал мастырить самокрутку.

 - Что, самогонки пока выпьем? – гостеприимно предложил Мишка, пока Семёныч кормил кобылу хлебом.