Второй вчерашний якудза откровенно растерялся: во-первых, слишком понадеялся на запрещённое техно, во-вторых — откровенно испугался случившегося с товарищем.

Блондин словно бы лениво поймал его вытянутой рукой за одежду на груди, дальше было предсказуемо.

Рывок на себя. УДАР. Лоб Ржевского превращает в фарш второе лицо.

Амулет в руках этого противника оказался многофункциональным. Техно плюс магия, Шу только слышала, что они появились (видеть пока не приходилось).

Одновременно с потерей сознания якудза, видимо, что-то переключил — и Ржевского накрыла волна пламени.

— Да ну нафиг, — пробормотала Норимацу, с замиранием сердца предполагая результат.

Хорошо, что партнёр оказался настолько предусмотрительным и предложил ей подстраховать с дистанции.

Столб огня опал, кое-кто оказался в привычных обгоревших лохмотьях вместо одежды.

— Твою ж мать, — огорчённо бросил Ржевский, молниеносно оценивая понесённый ущерб. — Пожарный костюм. В другом из дому не выхожу в этом месяце.

Третий противник (Шу не знала его в лицо) удивил. Он сделал три плавных и стремительных шага назад, сбросил пиджак и коротко поклонился. В следующее мгновение в его руках появились палочки для обмолота риса — нунтяку.

В парном варианте.

Сердце рухнуло в пятки: тяжёлое дерево, отполированное за годы ладонями, кованая цепь — оружие было боевым.

Когда в воздухе мухой прожужжали первые восьмёрки, японка очень сильно испугалась: Ржевскому противостоял тоже мастер каратэ-до. Тоже старой окинавской школы.

Только он не был безоружным, в отличие от Дмитрия.

— ТЭННО, ХЭЙКА БАНЗАЙ! — она проклинала сейчас саму себя за то, что пошла на поводу у товарища и осталась сзади.

Почти целый десяток шагов. Она не успеет добежать, чтобы принять первый удар на себя, давая другу шанс достать пистолеты, чтобы уравнять шансы.

Вооружённый повёл себя в полном соответствии с каноном. Через долю секунды на голову блондина обрушился первый удар и тут же следом за ним — второй.

— К Х А! — необычный киай товарища был ей уже знаком, потому не удивил.

Не удивил так, как то, что случилось одновременно с ним.

Дерево, с лёгкостью дробящее и человеческие кости, и камни (особенно когда им орудуют такие руки), разлетелось в щепки об лобную кость Ржевского. Вначале первая нунтяку, потом вторая.