Ящер, не зная, что и делать, «рыбкой» нырнул в муть болота, громко шипя раскаленной чешуей.

– И так будет со всеми! – грозно сверкая очами, заверил Фэт.

На лес грязным покрывалом легла туманная ночь. Филины спорили друг с другом, заполнив утробным «Ух!» всю округу.

Вдалеке ныли волки, а в кустах неподалеку от стоянки устроилась парочка кроликов. Оба были настолько увлечены производством новых грызунов, что и дернуться не успели, когда Комод бесшумно раздвинул листья и ухватил обоих за уши.

– Вот и ужин нашему герою! – не без издевки сказал он.

Фэт мученически вздохнул: есть хотелось ужасно, а эти – когда еще приготовятся!

– Не хнычь, солдат! – подбодрил его Кушегар. – Тяжело в мучении…

– … а в бою тяжелее! – чуть ли не простонал парень: ужасно болела рука.

– Точно! О, Элви, ты уже и хворосту принесла?.. А я пару зверьков отловил. Как думаешь, одного нам, второго – троглодиту? – с сомнением покосился барон на лентяя.

Фэт не успел ничего ответить, как из болотной ряски выскочило нечто, похожее на лягушку, только раза в четыре больше.

Мозги еще не успели включиться, а подсознание уже яростно вскликнуло: «Эта тварь за едою пришла!»

Такого попустительства стерпеть было нельзя. Поэтому кружка с громким звуком встретила лоб жабы-переростка крепким дном.

Квакнув напоследок, лягушка улетела обратно и больше не показывалась.

– Это чего было? – в один голос ахнули Кушегар и Фэт, разом переведя взгляды на Элви.

– Троглодит, не к ночи помянут будет, – спокойно ответила волшебница, опытным движением сдирая с кролика шкурку.

– А… чего… Он? – хлопая ртом, как рыба, выдавил Комод.

– Ты ж его сам позвал. Сказал, что вторую порцию ему отдать надо, вот он на зов и выпрыгнул!

Кушегар нервно усмехнулся:

– Ну и твари тут водятся, хуже Фэта…

– Дык, конечно, – согласился рыцарь. – Я ж не тварь!