Пару лет назад, когда на рыбалку ещё не ходили как на войну, Василий поставил в сенцах флягу с бражкой и добавил в неё для запаха какой-то травы, которая, как ему показалось, пахла солодом. В результате получился продукт, сильно напоминающий по вкусу крепкое пиво. Обрадованный Васька побежал на любимую с раннего детства речку Утоплянку, наловить раков.

Речка была неширокая, но имела довольно сильное течение с множеством водоворотов и ям с хитрыми корягами на дне. По этой причине речка и носила гордое имя Утоплянка. Нырнув в известное ему место, он начал нащупывать на дне рачьи норы, ожидая что в одной из них его ухватит клешнёй за палец раздосадованный рак.

Неожиданно Васькина пятерня ушла целиком в широкое и глубокое отверстие. Таких огромных нор Василий Рачков, потомственный раколов, судя даже по фамилии, никогда на дне не встречал. Только он хотел удивиться, кто бы мог в этой норе сидеть. как в ладонь со всей силы вонзились невесть откуда взявшиеся на дне реки слесарные клещи. Вероятно, клещи как раз и прятались в норе.

От адской боли Васька взвыл дурным голосом, точнее попытался взвыть, но вместо этого забулькал и чуть не захлебнулся. Кое-как вынырнув и выскочив на твёрдую землю, Василий со страхом глянул на свою руку и увидел, что ему в ладонь вцепилось и болтается, извиваясь и щёлкая, громадноё чёрное пучеглазое чудовище килограммов на пять весом.

Васька, матерно стеная, вепрем помчался к одиноко стоящему валуну и со всего размаха хряснул жуткую тварь о реликтовую поверхность древней эрратики, отполированную неумолимой силой воды, запертой в ледяные кристаллы. После пятого удара гигантский рак обмяк и затих. Перепуганный ловец, трясясь всем телом, осторожно освободил ладонь от глубоко вонзившейся в неё клешни, перевязал покалеченную руку рыбацкой ветошью и потащил домой необычный улов, истекая кровью из-под повязки и проклиная радиацию, реку, раков и те места где они зимуют.

Речной монстр был сварен в солёной воде и съеден под домашнее пиво, несмотря на ранение. А через пару недель Василий заметил, что покалеченная рука стала чернеть, твердеть и менять форму. Васька смертно затосковал и уже совсем было собрался помереть от гангрены, но рука, хотя и продолжала чернеть и твердеть, не отваливалась, и Василий не помирал. Через пару месяцев вместо привычной кисти с пятью пальцами у Васьки на руке ниже локтя красовалась преогромная клешня.

Василий снова закручинился, решив что быть ему скоро химерой, и ударился в запой, надеясь за пару недель истребить в себе самогонкой страх смерти и невзначай повеситься. Но в одну из ночей, то ли во сне, то ли в пьяной одури, явилась к нему озёрная рыба, наподобие Емелиной щуки, и человечьим языком сказала, что клешня дарёная, от озера, и что озеро желает полюбоваться (так и сказала — не «посмотреть», а «полюбоваться») как он будет пользоваться подарком. Так что не бойся, Васька, никакой химеры и с пьянкой завязывай.

После вещего сна Васька быстро воспрял духом и начал с энтузиазмом осваивать новый инструмент. Через пару месяцев он преуспел настолько что даже знаменитый Эдвард Сизорхэнд почтительно курил в сторонке со своими ножницами. Рука, оборудованная клешнёй, оказалась исключительно полезной в хозяйстве. Она заменяла и клещи, и пассатижи, и нож, и ножницы, и пилу, и гвоздодёр, а кое-когда даже и топор.

Однажды Василий, раззадоренный односельчанами, на спор под интерес перекусил соседский лом. С тех пор односельчане стали его не то чтобы побаиваться, но как-то сторониться. А Васькина жена Раиса отказалась спать со своим благоверным в одной кровати, говоря что он может во сне отчекрыжить ей нечаянно голову как цыплёнку. И даже прежде чем улечься с мужем в койку поозорничать, Райка накрепко приматывала Васькину клешню к кроватной раме ремнями из сыромятной кожи.

Завидев рыбаков, Васька-Клешня живо подошёл из глубины двора к плетню и поздоровался с каждым по особому:

— Здравия желаю, командир разведгруппы! На озеро выдвигаетесь? Волчье Ухо, как слышимость? Машутка, а ты всё хорошеешь! Вотсап май нига? — Последняя фраза, произнесённая с чудовищным русским акцентом, разумеется, предназначалась Дуэйну.

Покончив с приветствиями, односельчане перешли к обмену новостями. Главной новостью было то, что озёрной рыбе наскучило плавать в воде, и она выучилась летать. Сопровождая рассказ забористым матом и прищёлкивая в такт клешнёй, Василий поведал, что настоящих крыльев рыба пока что не отрастила, а летает на плавниках как планер и ныряет обратно в воду. Но озёрным тварям и этого оказалось достаточно чтобы пожрать всех окрестных ворон и галок.

— …вылетает прямо в центре озера, блять, как Трайдент, ебать её в печень, вертикально вверх. Начальная скорость, ёбта, полтора Мака, не меньше! В верхней точке траектории делает переворот и пикирует блять по параболе над лесом, ёбта! Какая птица попалась — глотает, блять, вместе с клювом и с перьями. Потом делает доворот, блять, хвостовым оперением, средние плавники заместо элеронов, и входит блять обратно в озеро метрах в десяти от берега под углом, ёбта, в тридцать градусов. А потом сверху пёрышки падают… долго так, минут десять. — окончив печальный рассказ, Васька длинно матюкнулся и скорбно похрустел клешнёй.

— Скоро они ещё и ноги отрастят. Тогда нам всем пиздец, паря! — невесело резюмировал Лёха.

— Ну а хули, конечно отрастят! Не тебе же одному волчьи ухи отращивать! — подъебнул соседа Васька.

— Вась, хороший ты мужик, видный. Только глядеть на тебя прямо неудобняк. С левой стороны нормальная такая клешня, а с правой — такие же, ёбт, пальцы как у всех. Как то несимметрично получается. — Толян гнал порожнину с серьезным выражением лица. — Знаешь что? Срежь-ка ты её по локоть к ебеням, а через месяц там такая же клешня отрастёт. Мы бы тебя тогда в озеро спускали на стальной цепи как Зурита Ихтиандра. Будешь цеплять рыбу за жабры обеими клешнями — и в лодку!

— Правильно, братка! — Лёха сунул руку под рубаху и почесал шерстистое ухо всей пятернёй. — Научи Васька как соседа подъябывать!

— А что, с одной клешнёй я вам не пригожусь? — неожиданно серьезно ответил на подъёбку Василий. — У меня всем клешням клешня. Вот глянь в натуре!

Васька с видом фокусника извлёк из густой травы большой обломок древнего силикатного кирпича и подкинул перед собой. Чёрной молнией мелькнув в воздухе, клешня лязгнула, и кирпич словно взорвался, разлетевшись на мелкие обломки и силикатную пыль.

— That is some fucking Russian claw! — потрясённый Дуэйн пришёлкнул языком и восторженно зааплодировал. — Fuck me! Who ain"t seen this shit, ain"t seen nothing! It"s a fucking miracle! Basil, you"re a bad motherfucka, you son of a bitch! All y"all are bad motherfuckas!