— Товарищ младший сержант, да мы все эту ситуацию, что в горах произошла, обсуждаем. Ну и про нашего Громова.
— Громов, конечно, молодец! — вздохнув, ответил комод. — Только, наверное, вы его не скоро увидите!
— Почему? Он что, тяжело ранен? — удивился Кольский.
— Не в этом дело. Я от ротного слышал, что им КГБ заинтересовалась.
— О, ну все быть беде! — махнул рукой Степанков. — Всю душу теперь из него вытрясут! Они и в прошлый раз прицепились, когда он духов на складе запер…
— Так, я не понял! Отбой был три минуты назад, ну-ка разбежались по кроватям, а то сейчас я вам устрою бессонную ночь. Давно в три скрипа не играли?
Конечно, настроение у всех было в упадке. На вражеской территории, без вести пропало пятеро старослужащих и старшина роты. Воронину тоже влетело, за то, что личный состав слишком инициативный и действует без приказа.
Конечно, бойцы, сержанты и офицеры очень многого не знали. На самом деле, все произошедшее имело очень большой резонанс, так как все это частично докатилось аж до верхушки Министерства Обороны СССР…
Два дня пролетели незаметно.
Я все ждал, когда же ко мне придут, но никого не было.
За это время успел отдохнуть, выспаться и познакомиться со своими соседями по палате. Так как госпиталь был военный, то и лежали здесь солдаты и офицеры. Тех же, кого доставили по различным болезням, лежали в другом крыле главного здания.
Удивительно, но разграничений, между офицером и солдатом не делали. Со мной в палате лежали два офицера, сержант и семеро солдат. Все с боевыми ранениями и травмами.
Самым старшим по званию был капитан. Судя по его возрасту, ему бы уже полковником ходить, а он все никак четыре звезды разменять не мог. Это именно он проверял меня на знание игры в шашки. Шашки я не любил, а вот в карточные игры да… Особенно в козла — быстро всех построил и наказал. Еще был лейтенант из связистов, да мотострелки.
Мы лежали, шутили, рассказывали анекдоты. Про то, что происходит в Афгане, старались не вспоминать. Многие уже устали от затянувшейся войны.
Медицинская сестра Вера была не единственной из персонала, но именно она следила за порядком в нашей палате. Помимо нее была еще одна, молоденькая Татьяна, которая стеснялась всего и вся. Особенно, когда дело касалось лежачих пациентов, к которым нужен особый подход. Своей скромностью она веселила всех, за что ей даже кличку дали «Мальвина».
Хорошо хоть не «Белоснежка», думал я.
Оказалось, что в госпитале шел ремонт и временно часть пациентов перевели в уже отремонтированную часть. Здесь кроватей было штук сорок, а заполнены они были менее чем на треть.
В первый день я так и лежал голый. Бдительная и чуткая как гарпия, Вера запретила надевать пижаму — слабость была такой, что я даже с кровати подняться не мог. Но потом я все-таки изловчился и оделся «втихую», правда, ограничившись лишь светло-коричневыми пижамными штанами. За проявленную самодеятельность, та ворчала, хмурилась и как только освободится, обещала наказать.
Я думал, что она шутит, но нет… В первый же вечер она все-таки наказала меня по всей строгости. Той самой больничной уткой. Боже, как же мне хотелось убежать, только куда мне с капельницей? В общем, после доблестных словесных возражений и всяких хитрых отмазок, я все-таки проиграл. Пришлось все делать лежа, чуть со стыда не сгорел. Но Вера меня убедила, что это в порядке вещей и стыдиться тут нечего.
Само собой, я пытался узнать хоть какую-то информацию, относительно того, что произошло в горах, нашелся ли прапорщик Лось и остальные… Вот только здесь никто ничего не знал. Уж не знаю почему, но ко мне никто не приехал, никто не навестил… Что за ерунда? Командованию части что, все равно?