Не от того, что его актерская карьера оборвалась не начавшись, загрустил он. Совсем от другого.

– Давай обвенчаемся, – сказал он неожиданно даже для себя самого и в первые секунды был так же удивлен этим словам, как удивилась им Спасаломская, но она пришла в себя чуть раньше его.

– Когда?

– Сейчас, – Шешель восторгался своей наглости. С ним творилось что‑то странное. Губы, к счастью, не слушались мозга, иначе он приказал бы им остановиться, не делать никаких поспешных заявлений и все испортил бы.

– Хорошо.

– Собирайся, – он лихорадочно думал, где ближайшая церковь. Священник спит уже, но ничего – его можно разбудить.

– Кольца.

– Кольца? – переспросил Шешель, сдвинул брови, будто никак не мог переварить эти слова. – А, кольца – наконец‑то догадался он, о чем идет речь, но это не стало ответом, который ждала от него Спасаломская.

Взгляд Шешеля заметался по комнате. Но там не было нужных колец. Шешель выбежал бы из дома один, взломал первый попавшийся ювелирный и, пока не приехала полиция, выкрал кольца нужных размеров. Вместо них он оставит деньги или придет на следующий день, заплатит за все и за выбитую дверь, и за разбитое стекло, и за кольца. Он купил бы кольца на улице у какого‑нибудь проходимца, который станет предлагать ему, посмотрев с опаской по сторонам, точно темнота была наполнена полицейскими, как мошкарой, явно краденный товар или выдавать за золото медь. Его уже не волновали такие тонкости.

Два кольца – вот что ему было нужно. Но он не знал размера пальца Спасаломской. Вдруг кольцо окажется ей слишком большим и будет слетать при любом движении. Ей придется держать палец все время согнутым, иначе она потеряет кольцо, а потерять обручальное кольцо – очень плохая примета.

Уже не существовало преград, которые могли бы остановить его. Он чувствовал – если они не обвенчаются именно этим вечером, если они по каким‑то причинам отложат это на другой день, пусть даже до утра, жизнь их сложится несчастливо, а сейчас благоприятное расположение звезд на небесах, и такое положение они уже никогда не займут.

– Так, так, – думала Спасаломская, тоже сдвинув брови, – сейчас, подожди.

Она сняла трубку телефона, прижала ее ухом к плечу, а потом стала искать в записных книжках нужный номер, радостно взвизгнула, когда наткнулась на него, попросила на подстанции ее соединить.

Ее тоже охватила какая‑то эйфория – то ли оттого, что она захмелела от чая, но разве такое бывает, то ли пребывая в уверенности, что все происходящее сон, но просыпаться она никак не желала и готова была наглотаться снотворного, чтобы подольше продлить эти видения. Во сне сбываются все, даже самые безумные мечты.

– Павел Петрович, добрый вечер. Простите, что так поздно вас беспокою. Это Елена Спасаломская.

В ответ трубка разразилась длинной речью, смысл которой легко можно было разгадать по выражению на лице Спасаломской, но как ни было ей приятно выслушивать комплименты, процесс этот мог затянуться, а времени – мало.

– Спасибо, Павел Петрович. Вы не могли бы сейчас приехать в ваш магазин или прислать кого‑нибудь из продавцов. Мне нужны обручальные кольца.

– Благодарю вас, только умоляю – никому пока об этом не говорите. Система оповещения у газетчиков отлажена не хуже, чем у шпионов. Мне не хотелось бы афишировать это событие.

– О, да, да, всех будет ждать большой сюрприз. Так через сколько мне можно будет приехать в магазин?

– Даже так? Хорошо. Очень хорошо. До встречи. Большое спасибо.