– Даже две, – равнодушно ответил Охрименко, открывая дверь, за которой виднелся слабо освещенный длинный коридор. – Машку с Женькой утром в штаб фронта отправили.

– Не Машку с Женькой, а сержантов Букину и Яковлеву! – строго поправил красноармейца комендант. – Еще раз услышу, как ты телефонисток проблядушками называешь, – сгною в нарядах!

– Ой да ладно, Фома Лукич, а то вы не знаете, куда они по ночам бегают, – вздохнул Охрименко, пропуская нас на охраняемую территорию.

Марина с Мишкой пребывали от услышанного разговора в легкой задумчивости. Пошатнулись все их представления о царящей в рядах доблестной Красной армии дисциплине и субординации. При том, что сами дети комсостава и должны знать всю армейскую подноготную.

Капитан, проведя нас по коридорчику, указал на третью дверь справа:

– Здесь санузел. Можно оправиться и умыться.

– А… – попытался что-то сказать Мишка.

– Потом! – отрезал капитан. – Потом сходите сюда. Если приспичит… Пошли дальше.

Через тридцать шагов Фома Лукич остановился и ткнул пальцем в Марину:

– Тебе сюда. Бери любую свободную койку. Я заходить не буду, а то с перепугу засветят в лоб чем тяжелым…

– Кто-то к ним ночью ломился? – догадался я.

– Были прецеденты, да… – кивнул комендант. – Так что, милая, ты сама размещайся, а мы с молодыми людьми дальше пойдем.

Дверь в женскую комнату украшал обрывок листа бумаги с неразборчивым карандашным рисунком и подписью «Стучать!». Марина с опаской подошла и постучала. Из «светелки» донеслось невнятное бормотание. Не дожидаясь, пока девушка наладит контакт с будущими соседками, Фома Лукич повлек меня с Мишкой дальше по коридору. Дверь «мужской спальни» он, не стесняясь, открыл ногой. В тусклом свете десятисвечовой лампочки под неожиданно высоким потолком я увидел вытянутую метров на десять, но при этом узкую комнату. Вдоль стен стояли застеленные серыми солдатскими одеялами железные койки, большая часть которых пустовала. Только у дальней торцевой стены спали, не раздеваясь, два человека. Причем один из них – в гражданской одежде.

– Вот эти с краю свободны, – сказал капитан. – Занимайте. Белья, извините, нет. Где оправляться, я показал… Что еще?.. – Комендант задумчиво почесал подбородок. – Вроде все… Вопросы?

– А где пожрать можно? – спросил я, поскольку в животе с самого утра пустовало.

– В столовой, – почему-то грустно вздохнул Фома Лукич. – До утра дотерпите?

Я вопросительно посмотрел на Мишку. Барский кивнул, но глаза у него были, как у студента за три дня до стипухи.

– Понятно… Очень голодные? – участливо уточнил комендант. – Ладно, сейчас кого-нибудь пришлю с… угощением. Меня попросили вас обиходить. Сказали, что вы настоящие герои, немцев целую кучу набили… Правда?

– Было дело! – Мишка гордо расправил плечи.

– Может, вам медицинская помощь нужна? – Капитан покосился на дырки на моих штанах.