Аврора открыла глаза и сразу же зажмурилась. Свет, неестественно яркий свет, всепоглощающий свет. Она издала еле слышимый писк, голос ей изменил.

– Спокойно, спокойно, – тембр Феликса был не таким, каким она его помнила.

Придерживая спину, он помог ей сесть. Она открыла глаза в больничной палате, типичной для России. Жуткие голубоватые стены, трескучая койка и очень добрый врач в дверях. Ему было больше сорока, но сколько точно, определить невозможно. Его маленькие очки держались на честном слове на самом краешке носа, отчего он выглядел слегка рассеянным.

– А вот и наша дорогуша! – бесцветные, усталые глаза не выражали ничего, кроме желания сна. Наверное, после дежурства. – А ты волновался.

Только сейчас Аврора обратила внимание, что Юсупов в пальто, хотя в помещении тепло. Он не нервничал, не дергался, но было что-то в его обычно надменных глазах особенное. Что-то, о чем девушка хотела спросить, но во рту страшно пересохло.

Заметив это, Феликс снова поднялся и приложил маленькую бутылочку к ее губам. В голове стали восстанавливаться события, один за одним. Safisa, Дженнифер, слащавый администратор, боль, Феликс, разбитый телефон.

– Все назначения я передал, ничего страшного. До свадьбы заживет, молодежь! Какие ваши годы, – его халат исчез за секунду. Таковы все врачи, у них нет времени для сентиментальности. У них вообще нет времени.

Минут пять они сидели в молчании, пока Аврора все пыталась понять, как в зале оказался Юсупов. Она почти не помнила обрывки фраз, образы, но было жутко стыдно. Удивительно, но страха за здоровье не было, был страх за позор, за то, что она при всех рухнула, за то, что люди видели ее слабость. Особенно он. Он не должен был этого видеть, никогда.

Ей очень хотелось знать, что же в итоге с ней произошло, где все, почему на стуле Его Святейшество. Стал ли он правда подражать ее шутливому прозвищу и захотел стать лучше? Почему он приехал в зал?

– У тебя был приступ паники, – Феликс не ждал вопросов, они блистали у нее на лбу. Только один, самый важный, он не хотел замечать. Он решил не замечать. – Ты к такому не расположена, но раз в жизни и полено стреляет.

– Палка, – поправила Аврора и собралась с силами, но Феликс попросил ее остановиться жестом.

– Дженнифер поехала домой, я сам решил тебя сопровождать, это была ближайшая больница, но я не думаю, что интерьер разбил тебе сердце, – усмехнулся, она не реагировала, стоило продолжить. – Доктор выписал тебе успокоительное. Отдохнешь и будешь как новенькая.

– Мне нужно остаться здесь? – голубой цвет ее глаз заставлял задуматься: то ли она плачет, то ли слишком водный этот оттенок. Феликс, который редко испытывал сочувствие к кому-то, кто не бы членом его семьи, улыбнулся. Мягко, как делал это с Артуром или бабу.

– Нет, я отвезу тебя домой. Но ты пообещаешь исполнять все предписания врача, – она кивнула, и он подошел, чтобы придержать ее.

Аврора все еще была в своей одежде, капельницу вытащили. Она посмотрела на телефон, темнело рано, поэтому было непонятно, сколько она провела здесь. Все в порядке, всего-то пара часов.

Ее тело ее подвело. Такого не было с третьего курса института. Слишком нервный экзамен, слишком недолюбливающий ее преподаватель, слишком жаркое лето. Она упала на грязный кафель прямо в коридоре, потому что не могла контролировать пространство и это ей очень не понравилось. Врачи советовали не переутомляться. «Перенервничала,» – пожимали они плечами. Но то чувство беспомощности, эта слабость – Аврора закрыла ее в ящике стола, который сразу же спалила. Теперь прошло время, она стала самостоятельной, перестала переживать из-за мелочей. Хотя кого она обманет? Каждый самый мелкий осколок обиды попадал в самую суть сердца и застревал там если не навечно, то очень надолго.

Но никакой слабости она не позволяла себе, никаких проявлений девичьего «не могу» или «помоги». Так ее научили: слабость приводит к жалости, а жалость унизительна. Столько лет она контролировала свою жизнь, свое тело, свой разум.

С появлением князя все изменилось. Аврора смотрела, как он ведет машину и начинала ненавидеть его все сильнее, своего спасителя, своего помощника, его снисходительное покровительство. Она знала, что он снова и снова ставит ее на ступень ниже себя, только потому, что его банковский счет обладает большим количеством цифр. И она ненавидела его за это.

– Как вы оказались в Safisa? А главное зачем? – нельзя было не заметить, как понизился ее голос, каким он стал густым и мрачным. Феликс боялся этого вопроса, потому что в своей голове сложил мозаику, как только она очнулась и мысли о том, что он потеряет ее ушли из головы. Почему так сложно сказать правду? Почему простой факт, который он никогда не скрывал, которым гордился, теперь комом стоит в горле? – Я вас спросила.

– Ты расстроена, тебе надо отдохнуть. Мы поговорим позже, – Юсупов старался сдерживать дрожь, которая пробежала от ее настойчивого тона.