Год назад наши отношения были не только дружескими, но и интимными. Но потом, после моего освобождения из рабства, я мягко несколько раз отказала ему. И он больше не настаивал и даже, следуя своей японской сдержанности, не стал выяснять причину моего поведения.

– Мне все равно, – тихо ответила я, опуская ресницы.

– Может, ты устала и лучше отвезти тебя домой? – спохватился господин Ито и шумно вздохнул.

«Ну просто пышущий колобок», – пришло на ум забавное сравнение, и я не смогла сдержать улыбки.

– Так что? – тут же оживился он и развернулся ко мне всем своим кругленьким телом.

– Я бы выпила чашку чая, – тихо ответила я, продолжая улыбаться кончиками губ.

– Да, сейчас было бы идеально оказаться на тяною[2], – подхватил господин Ито.

Но по его блестящим глазам я видела, что он мечтает о другом.

– Ты бы все-таки подумала о том, чтобы использовать твою репетиционную для церемонии. А то такое прекрасное помещение зря пропадает, – неожиданно сказал он и вновь шумно вздохнул.

В моем офисе была большая комната, где я занималась с девушками. И господин Ито не раз предлагал мне оборудовать ее для проведения чайной церемонии.

– Возможно, вы правы, – согласилась я. – Но пока…

– Вот что, Таня, ты сама не знаешь, чего хочешь, – решительно произнес он. – Поэтому поедем ко мне.

Водитель тут же тронулся с места. Я усмехнулась, так как господин Ито жил в двух шагах от школы в огромной съемной квартире на Малой Ордынке. Туда мы вполне могли отправиться пешком.

Когда мы вошли в темный коридор, я первым делом сняла туфли на высоких каблуках и босиком прошла в ванную. Буквально через минуту заглянул господин Ито и молча протянул мне шелковый, стального цвета халат. Я не смогла сдержать улыбку, увидев на нем узор из листьев конопли.

– Извини, Танюша, верхнего женского кимоно в доме нет. У меня есть только дзюбан. Если хочешь, то надень.

Хочу пояснить, что одежда у японцев традиционно многослойная. Дзюбан – это нижнее женское кимоно, обычно в виде прямого узкого халата и соответствует нижней рубашке.

Господин Ито ушел, а я призадумалась. Переодеваться не входило в мои планы. Было уже очень поздно, я устала от волнения на концерте моих учеников и мечтала уехать домой и лечь спать. Но в то же время очень не хотелось обижать господина Ито. Я была многим ему обязана.

Вздохнув, я сняла платье и белье. И тут только заметила, что в углу довольно большой ванной комнаты господин Ито пристроил фуро.

Фуро – это традиционная японская ванна, но она кажется нам непривычной, так как сделана в виде высокого чана. Внутри он обычно выложен керамической плиткой. В нем есть маленькая приступочка, на которой можно сидеть. Японцы любят находиться в таком чане в нестерпимо горячей воде. Когда в Токио я первый раз попробовала принять традиционную ванну, то не смогла вытерпеть и минуты: такой горячей была вода. Но потом я попробовала еще раз и, посидев какое-то время, даже начала получать удовольствие, так как горячая вода странно расслабляла не только тело, но и психику. И после фуро я чувствовала необычную и приятную легкость, как будто освободилась от какой-то тяжести.

В квартире господина Ито были смешаны разные стили. Его семья постоянно жила в Иокогаме, а он большую часть времени проводил в Москве. Сняв эту квартиру, господин Ито переделал только свою спальню, обставив ее в чисто японском стиле. Но другие комнаты оставались европейскими по виду, в частности огромная гостиная, где он проводил свои приемы. Ванная также была европейской. В одном углу находилось джакузи, рядом располагалась душевая кабина. Мне очень нравился розовый в белых прожилках мрамор, которым была отделана ванная. Также мне нравилось любоваться своим отражением в огромном зеркале напротив душа. И вот господин Ито решил установить фуро. Видимо, без этой процедуры он обходиться уже не мог. Я глянула на высокий округлый чан, подумала с минуту, но все-таки забралась под душ. Косметику смывать не стала, только чуть подправила. Накинув дзюбан, остановилась в раздумье. Из ванной было два выхода, один – в спальню, другой в коридор. Я вышла в коридор и увидела, что господин Ито включил небольшие розовые бра, развешанные вдоль стен.