- Я обратил внимание, что вы достигли хороших успехов в криомагии. Берёте частные уроки?

- Ну-у, - протянула Мила, - можно и так сказать. Кое-какой маг этим летом многому меня научил.

- А что у вас по стихии воздуха? – взгляд графа сместился на нашивку на рукаве.

- Я изучаю иллюзии. Вряд ли он сейчас актуальны.

- А, всего лишь иллюзии, - поморщился королевский советник так, как если бы его сын не выбрал для себя тоже самое направление. – Что же, ваш талант к белой магии, конечно, необычен, но сейчас он тоже неактуален. Меня намного больше интересует, каковы ваши познания в некромантии.

- Тут всё совсем плохо, - вынужденно созналась Мила. – По дополнительным курсам мы к практике давно перешли, а вот по чёрной магии только к базовым заклинаниям подходим.

- То есть, вы даже их ещё не освоили?

- Нет, - грустно покачала она головой, прежде чем посчитала нужным сообщить. – Но это всё временно. У меня хороший балл силы, я многого смогу достичь.

- Хм. И насколько хорош ваш дар? – окинул её Герман Грумберг заинтересованным взглядом, и да, Миле было очень приятно, что от её ответа брови королевского советника приподнялись от удивления.

- Восемьдесят семь.

- М-да, занимательно.

После этих задумчивых слов в избе стало тихо-тихо. Мила не знала, чего бы ей такого ещё сказать, а лорд Грумберг больше никаких вопросов не задавал. Он просто смотрел на неё и молчал.

- Это всё, что вы хотели узнать? – наконец, спросила Мила, так как очень хотела лишить себя общества королевского советника. От понимания с каким высокопоставленным человеком она общается ей и так не по себе было, а уж то, чьим отцом он являлся, и вовсе делало его общество невыносимым. Пусть Мила умом понимала, что отец не должен отвечать за неприглядные поступки сына (как и дети за дурные поступки родителей), но неприязнь в ней всё равно оказалась сильнее доводов разума. Эти двое были слишком похожи внешне, и оба не стеснялись показывать своё высокомерие.

«Но этот хотя бы меня не оскорбляет. Он общается со мной достаточно вежливо для аристократа, обращающегося к простолюдинке, - невольно подумалось Миле, прежде чем эмоции погасили в ней эти рассуждения. – Но всё равно неприятно. От одного его взгляда жуть как не по себе».

В настоящий момент лорд Грумберг действительно смотрел на Милу не самым приятным взглядом. Он как будто оценивал её, решал что-то про себя. Но пауза между вопросом девушки и ответом графа не вышла продолжительной. Вскоре он сказал:

- Нет, аир Свон. Услышанного для меня пока достаточно. И, мистер Грин, - от этих слов целитель встрепенулся. – Я уверен, у вас есть при себе ещё одно зелье быстрого восполнения магического резерва. Дайте его аир Свон.

Дэвиду Грину явно не хотелось делиться своей собственностью с какой-то студенткой. Он с недовольством взглянул сперва на каменное лицо королевского советника, затем на нашивки на рукаве Милы, но по итогу перечить не посмел. Пусть нехотя, но маг зелье молодой женщине вручил. И Мила, глупо уставившись на склянку, спросила у целителя:

- Эм-м, а, может, вам оно всё же нужнее будет?

- Разумеется, нужнее, - фыркнув, подтвердил Дэвид Грин. – При целительстве много энергии тратится. Того зелья, что я уже употребил, хватит ещё на две-три тяжёлые раны, но не больше. Вы рискуете остаться без своевременной медицинской помощи, лорд Грумберг.

- Не рискую, так как помогать, в случае чего, вы будете только здесь присутствующим людям. Чтобы никакого альтруизма с вашей стороны я не видел, - сурово погрозил пальцем граф, и Миле тут же сделалось до невозможности стыдно. Ей показалось, что её принуждают отнимать чужие жизни, и из-за этого склянка с зельем начала жечь ей руки. Миле захотелось всенепременно избавиться от такого подарка, а потому она посмотрела на лорда Грумберга и предложила: