Своё название Хлебная улица получила благодаря крупной пекарне, где делали собственно хлеб и лучшие во всём Реалле булочки. Здесь же располагались кондитерская, несколько магазинчиков, торгующих соответствующими изделиями, два кафе, салон модистки, парикмахерская и лавка магических товаров. Данный магазинчик находился в маленьком тупиковом переулке, тихом и сумрачном из-за огромного раскидистого каштана.

Внутрь я протиснулась осторожно и боком, с трудом приоткрыв тяжёлую чёрную створку. Колокольчик над дверью мелодично зазвенел и я оказалась в небольшом зале, заставленном стеллажами с различными флакончиками, бутылочками и баночками, бумажными конвертиками и тряпичными мешочками, слабо мерцающими шарами на треножниках и книгами в кожаных переплётах.Поплутав среди полок и круглых столиков, покрытых отрезами шёлка всех цветов радуги, я обнаружила прилавок. Над ним, на тонкой штанге висели всевозможные амулеты и талисманы. Я аккуратно коснулась нескольких, завороженно разглядывая разноцветные камни, фигурки неведомых зверей и маленькие пластинки с непонятными знаками и узорами.

– Девушка, вы что, читать не умеете? На общем же языке написано: «Просьба руками не трогать!»

Я вздрогнула, сообразив, что обращаются ко мне, спешно отдёрнула руку и, опустив глаза, увидела бумажку вышеозначенного содержания. Оная была прикреплена к боковой стойке прилавка, находясь примерно на уровне болтающихся на шнурках амулетов.

– Некоторые из них, между прочим, могут активироваться от простого прикосновения, – сердито продолжал женский голос.

– Извините, – пробормотала я.

Позади послышался лёгкий шелест, маленькая фигурка в длинном белом платье обогнула прилавок и поставила на него бледно-зелёную резную шкатулку.

– Ну, юная леди, чем могу быть полезна?

Я подняла глаза и едва не отшатнулась. Никогда раньше не видела… таких существ. Я родилась и выросла в городе – да и в мире, – где катессов было столько же, сколько и людей, и внешний вид представителей другой расы, сильно отличающихся от нас, никогда меня не пугал, не удивлял, не нервировал и вообще относился к естественным, само собой разумеющимся вещам. Случалось мне встречать и единственных, причём не только очень похожих на нас, людей, женщин, но и мужчин, обвешанных металлическими доспехами по самую макушку – в прямом смысле слова, ибо даже их лица скрывали маски. Конечно, эта немногочисленная раса настораживала, однако, как я полагала, скорее из-за шлейфа тайн и недомолвок, касающихся их происхождения и способностей…

Но существо, стоящее за прилавком, не было ни человеком, ни катессом, ни единственным. По крайней мере, до конца.

Это была женщина небольшого роста, стройная и изящная. Вполне человеческое лицо, сплошь усеянное рыжими веснушками, высокие, резко очерченные скулы, тонкие пшеничные брови. И глаза, раскосые и тёмно-карие, почти чёрные, из-за чего зрачок едва заметен, а белка и вовсе не видно… Не глаза, а два чёрных провала, обрамлённых блестящими, чёрными же волосами, присобранными на затылке. Из массы длинных прядей выбивались слегка развесистые ушки катессы, в первое мгновение показавшиеся мне чисто декоративным элементом, вроде детали карнавального костюма, а окончательно меня доконали её зубы, мелькнувшие в вежливой улыбке, – белые, мелкие, острые, с характерными клыками, украшавшими челюсть большинства катессов.

Я посмотрела на её обнажённые руки, чопорно сложенные на краю прилавка. Каждый аристократически тонкий пальчик оканчивался изогнутым когтем – именно когтем, а не ногтем.