— Нет, — сказала Юлия с такой решительностью, которая поразила даже ее самою. — Я стала манекенщицей не для того, чтобы в каком-то жалком ателье уставать до изнеможения от долгого стояния на ногах! Если мне не разрешат выступать на этом показе, я увольняюсь!

Элвире Хаген было совершенно ясно, что Юлия настроена серьезно. Перед Элвирой стояла не робкая девушка, какая пришла в фирму после школы. Теперь Юлия была вполне самостоятельным человеком. Имея такую внешность, она легко могла найти себе новую работу где-либо в другом месте. Бессмысленно было продолжать этот спор. Тем более, если Элвира Хаген и ненавидела что-нибудь, так это как раз напрасную трату времени.

— Вы берете меня за горло, — сказала она и вздохнула.

— Вы сами вынудили меня на это, — защищалась Юлия.

— Ну, хорошо, мое согласие вы получили. Но, пожалуйста, будьте так любезны, попытайтесь как можно осторожнее внушить это господину Маркуарду.

Желание Юлии самой демонстрировать перед большой аудиторией модели, которые были сшиты на нее и которые она любила, было так понятно, что модельер был не в состоянии ей отказать. То восхищение, с которым Юлия отозвалась о его творениях, могло только порадовать его. Юлия рискнула даже польстить Маркуарду, чтобы получить его согласие. И он милостиво сдался.

Шесть манекенщиц приехали из других мест, и каждый день их пребывания стоил немалых денег. Поэтому на репетиции, которые вел балетмейстер, было отведено всего три дня, но это были три очень напряженных дня. Девушки танцевали и двигались под музыку до изнеможения. В перерывах коллеги Юлии должны были все снова и снова примерять разные модели. В одном месте нужно было убрать складку, в другом — что-то заколоть булавкой, чтобы потом, на показе, все вещи сидели безупречно.

Показ моделей должен был начаться в субботу в восемь часов вечера. За два часа до этого все манекенщицы должны были отправиться в гримерную, чтобы им наложили макияж. Юлия едва узнала себя: вокруг глаз толстым слоем лежали тени, на веки были приклеены длинные искусственные ресницы, а губы алели ярко-красной помадой. Юлии хотелось немедленно смыть весь этот макияж.

— Нет, нет, девочка, это должно быть именно так! — успокаивала ее гримерша, которую Элвира Хаген наняла специально для этого случая. — Представьте себе, зрители в первом ряду сидят не менее чем в трех метрах от сцены, что уж говорить о местах в задних рядах. Вы должны быть очень ярко накрашены, если не хотите выглядеть как серая мышка.

Несмотря на все ухищрения, у Юлии был несчастный вид.

В это время в гримерную заглянула Элвира Хаген.

— Готова, Юлия? Сейчас начинаем. Народу собралось очень много — раскуплены все билеты!

Она опять исчезла, и Юлия услышала, как в соседней комнате весело загалдели манекенщицы, когда Элвира Хаген сообщила эту радостную новость.

Вдруг свинцовая тяжесть навалилась на Юлию, ее охватила настоящая паника.

— Я не могу, — пробормотала она растерянно, — я не могу… вот так появляться.

— Ну, вот еще! Ради бога, возьмите себя в руки!

— Но я не могу даже пошевелиться!

— О, девочка, но это же просто страх перед выходом на сцену. Это совершенно нормально.

— Но раньше со мной не случалось ничего подобного.

— Значит, сегодня это в первый раз. Вы привыкнете потом к этому. — Гримерша доброжелательно, но отнюдь не нежно ткнула ее под ребро. — А теперь вставайте и быстро идите к сцене.