— Все, Андрей Михайлович, гораздо прозаичней. И прикажите позвать моего вестового.
Я тяжело вздохнул, вытащил из кобуры и положил на стол револьвер, изготовленный в Толедо и купленный мной в прошлом году специально для подобной ситуации. Такие конструкции пистолетов в Европе изготавливались уже лет сто пятьдесят. Барабан на шесть камор одновременно служил и патронником, и магазином для зарядов, а в действие он приводился колесцовым механизмом с кремниевым замком. Тогда же я купил и барабанный мушкет точно такой же конструкции. Подобное оружие, оказывается, в среде европейских военных было хорошо известно, но стоило очень дорого. Да и качество хромало, колесцовый механизм больше шести-семи десятков выстрелов не выдерживал, пистоль нужно было отдавать в ремонт, поэтому он и не пользовался широким спросом.
Славке приказал вытащить из седельного чехла специально приготовленный мушкет и тащить в шатер.
— Таких пистолей и мушкетов у меня шесть сотен. А еще, Андрей Михайлович, в моем обозе путешествует пять десятков небольших мортир.
— Но кто это все изготовил, где ты все это взял?! Да, я видел такое оружие, но единицы, а не такие большие количества. Это какие же огромные деньги?!
— Я вправе не отвечать на этот вопрос, но лично для вас скажу, сейчас это уже не имеет никакого значения. Мастера, которые это сделали, — показал рукой на пистоль и мушкет, — больше подобного сделать не смогут, они умерли. А куплено все на деньги и по заказу людей из Вест-Индии. Золото, уважаемый Андрей Михайлович, делает все!
— А дым?! Дымов-то во время стрельбы видно не было?!
— Там был не порох, а алхимическая смесь, изготовленная одним азиатом из Чины. Очень дорогая, один выстрел из мушкета стоит пять талеров.
— Ого! Целого смерда!
— А выстрел из мортиры — все тридцать, но, как видите, — я приподнял со стола свитки, — оно того стоило.
— Хотелось бы купить этого азиата, он продается?
— Люди, которые готовили мне этот заказ, посчитали, что он тоже слишком зажился на этом свете. Большего, увы, сказать не могу. Это не моя тайна.
— Да! А еще те большие механизмы, которые грузили на возы?
— Шесть мушкетов, скрепленные на одном барабане. Удобны тем, что из этого оружия может стрелять один, самый меткий воин.
— Боже мой, боже мой, — прошептал князь Андрей, — как все просто?! И нет никаких чудес.
Очень надеюсь, что разработанная мной, Иваном и Антоном легенда прокатила. По крайней мере мне показалось, что князь Вишневецкий поверил.
А револьверный пистоль и мушкет я ему подарил. Впрочем, наши натянутые до упора отношения от этого не улучшились. И уже не улучшатся никогда.
По диким землям мы путешествовали еще два дня, но никаких неприятных неожиданностей за это время не случилось. А в Хаджибее нас ожидало целое столпотворение: семьсот восемьдесят пять казаков-запорожцев в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти лет, сорок семь казаков-донцов, где-то сагитированных Давидом Черкесом, шестьсот девяносто казачек в таких же летах, сто восемнадцать местных семей гречкосеев, общим итогом четыреста двадцать человек, и еще двести пятнадцать москалей — целая деревня крестьян, сбежавших от деспотического помещика на Дон. Но там тоже нищеброды сирые никому особо не были нужны. Вот каким-то таким образом по подсказке пана Кривоуса они и протоптали дорожку. Да не зарастет она травой!
— Женился?! — Иван тискал меня в своих стальных ручищах. Если бы не кираса на мне, так раздавил бы. — Вот это и есть Чернышенкова дочь Люба?! Ай, какая гарная молодычка! Знавал я твоего отца, красавица, достойный человек! А то есть твоя сестра Татьяна?! Ой, девонька, чудо как хороша!
Хитрый Иван расположил к себе моих девочек буквально за две минуты, быстренько и навечно.