— Отстреливай простых и отходи, этого я возьму на себя! — и чтобы дать девушке фору, спешу толкнуть по рукам магическую энергию, на выходе из ладоней сплетая из неё структуру «Огненного шара».
Краснокожий орк бежит быстро, просто прошибая собой кусты и разрывая заросли, но несущаяся за ним с отставанием ватага слишком кучно и целенаправленно идёт, чтобы рисковать Линвэль. Маленький шар гудящего, закрученного внутрь себя пламени вырос между ладоней за что-то около трёх секунд, съев почти всё время до столкновения с вождём, а заодно подсветив моё местоположение для противника, что, впрочем, хорошо, ведь это отвлекает их внимание на меня и позволяет эльфийке незаметно уйти в сторону, выбирая лучшую позицию.
Наконец, заклинание готово — и сфера пламени, повинуясь волевому посылу, срывается вперёд, врезаясь в толпу орков и раскрываясь облаком пламени метров пяти в диаметре. Грохот и пришедшая вслед за ним взрывная волна ударили в лицо, заставив поморщиться от впивающейся в глаза земляной пыли, но времени проморгаться или применить ещё одно заклинание мне не дают — если мне ударная волна прилетела в лицо, то гору злобы и мышц, что была лидером раскиданного взрывом отряда, она только подтолкнула.
Клинок едва успел покинуть ножны, как на меня обрушился шквал быстрых, полных дурной мощи ударов длинным мечом, чьё лезвие тускло сияло каким-то зачарованием. Атаки были опасны, но назвать их сколь-либо умелыми не получалось никак. Не совсем беспорядочное махание мечом, как дубиной, конечно, но даже до уровня городского стражника из тех, что поопытнее, ему было далеко. Очевидно, краснокожий орк рассчитывал на свои силу и скорость, а не мастерство. И, встреться он с простым человеком, подобное действительно могло бы сработать. Но я был более чем способен поспевать за врагом и блокировать его атаки, хоть последнее и не рекомендовалось — магический меч оставлял на моём клинке заметные выщерблины, вроде бы и не грозившие сломать и расколоть полотно меча, но портившие сталь капитально. Впрочем, долго «фехтовать» с этим монстром я и не собирался.
Первая секунда ошеломления схлынула, а в следующую я уже принял очередной грубый удар на гарду, теперь чуть опустить клинок, «проигрывая силовое противостояние», и… крутануть запястьем, «обходя» меч противника, одновременно с шагом вперёд-вбок и поднятием руки в уколе — аккурат под подбородок. Приём прошёл если не идеально, то близко к этому — оружие орка разрубило воздух в том месте, где могло бы находиться моё плечо, а я воткнул своё ему в голову. И резко отпрыгнул от могучего пинка, которым меня чуть не снёс этот козёл. Меч просто не пробил его кожу.
— Какого…
— Оружие бессильно против Зуркана! — довольно осклабился дикарь. — Наследие предков хранит меня! Я неуязвим! И когда я с тобой закончу, красноглазый, займусь той ушастой шлюхой! — и он бросил в спину отступающей Линвэль огненный луч. Причём это не было заклинанием!
— … — вступать в беседу с этим типом я не видел смысла, вместо этого войдя в полное ускорение и перехватывая замедлившуюся для моего восприятия, но всё ещё довольно резво несущуюся к цели атаку собственным телом.
И это было больно! Словно мне раскалённым прутом руку пробили. Аромат палёной плоти прилагается. Злобно рыкнув в ответ, я попытался взять козла если не качеством атаки, так количеством этих самых атак, отвесив за следующие секунды добрых три десятка ударов, но… меч, даже ударяющий с моей силой, действительно не мог пробить странную красноватую шкуру орка. Он отбрасывал его, рвал одежду, пробивал броню, но никак не вредил кожному покрову. И почему — я не понимал. Какой-нибудь ритуал или жертвоприношение? Древний артефакт? Наверное, стоило просто разорвать дистанцию и смыться или попробовать поджарить его магией — Третий Круг, так-то, это уже немаленькая мощь, и что-то примитивно-дикарское вряд ли бы выжило, не важно, артефакт или ритуал. Вот только магия для меня оставалась чем-то вспомогательным. Безусловно, полезным, но тем, к чему ты тянешься далеко не в первую очередь. Будь у меня время подумать, я бы так и сделал, но неуязвимый враг, что хочет покуситься на мою женщину… он меня выбесил. К тому же ощущение раскалённого прута в теле никуда не делось и настроения вместе со здравостью мышления мне не прибавило. Не работает меч? Ну что же… Клинок отводит оружие противника в сторону, блокируя его в клинче, и ноготь моего большого пальца входит ровно в правый глаз орка. Тот взвыл, хватаясь за искалеченную морду лапами, а я, ведомый не столько разумом, сколько инстинктами, натурально вцепился ему в горло клыками, повиснув на своей жертве.
И принялся пить. Кровь была… мерзкой. Такой дряни мне пробовать ещё не приходилось: прокисшая, протухшая, тошнотворная субстанция, при этом буквально сжигающая горло и пищевод. И вместе с тем, в ней было действительно много Силы. Прожаренная до плеча левая рука стремительно восстановилась, а я всё продолжал и продолжал пить, ощущая, как новая сущность втекает в мои жилы. Злая, агрессивная, будто вопиющая о жажде разрушения и убийств. Концентрированный Хаос, иначе не назвать. Разум оказался в странном тумане. Я вроде бы и осознавал всё происходящее, а вроде бы и не совсем. Сознание уплывало, и только где-то на грани чувств я ощутил что-то… знакомое… прохлада, спокойствие… как… Как прикосновение Тьмы, что привела меня в этот мир, только пришедшее откуда-то из глубины моей собственной сущности. Это было странное ощущение. Мягкая, убаюкивающая прохлада столкнулась с энтропией и начала её поглощать, как я сам поглощал эту отвратительную кровь…
Мерзкий привкус которой нужно было срочно заесть! И тут как раз остался ещё десяток живых бурдючков, что, очухавшись от взрыва, всё ещё смели пытаться догнать и убить мою женщину! О да, они видели, что произошло, они видели мою
Мир вновь замер, иллюстрируя предельное ускорение, а я оказался рядом с растерянным здоровяком. Небрежный жест — и из разорванного горла бьёт фонтан живительной влаги, небольшое усилие мысли — и она аккуратной струйкой втекает мне в рот, пока я несусь к следующему — касаться смрадных, немытых шей этих животных губами было ниже моего достоинства. Вот аккуратно приложиться к шейке Линвэль, ощутить, как она вздрогнет от прикосновения моих клыков — это да-а-а, но эти… просто заесть ту тошнотворную мерзость из краснокожего! Ни на что более они не годятся. А потому вскроем ещё одно горло и сделаем новый шаг.
Сознание вернулось резко и болезненно, в тот момент, когда на землю упал последний обескровленный дикарь и никого в зоне видимости просто не осталось. Ощущение было такое, как будто меня скинули с кровати в ванну, да ещё из душа окатили попеременно кипятком и ледяной водой.
— Ох… — внутри было тошно — и не поймёшь, то ли от привкуса той поганой крови, то ли от осознания собственного состояния и понимания того, что оно куда как менее стабильно, чем я думал.
Воспоминания об охвативших сознание самодовольстве, гордыне, жажде разрушения и убийства, мыслях, больше подобающих той вампирской природе, что я наблюдал в логове Алехандроса, и вместе с тем — о касании Тьмы были ещё свежи и неподдельно ярки. Что это было?! Какого хрена?! Я ведь натурально думал о своей подруге с чисто гастрономическим интересом! И ощущал Тьму! Чем-то она отличалась от той, через которую я пришёл в этот мир и которая даровала мне это тело. Отличие было совершенно неуловимым, тонким, словно новая, едва различимая нота в знакомой и любимой мелодии, когда никак не можешь понять, в чём дело, но чувствуешь отчётливую неправильность, хотя… Тут чувства неправильности не было, скорее… строго наоборот. Но всё же непривычно… И странно… И во рту всё ещё стоял гадостный привкус. И я ничего не понимал…
Впрочем, сейчас было не до самокопания, так что, кое-как собравшись с мыслями, я очистил эти самые мысли от сумбурных размышлений и сосредоточился на актуальном. В актуальном же у меня было проверить, что с девчонками. По идее, всё должно быть нормально, но под конец я был в явном неадеквате и мог что-то упустить — шального орка какого-нибудь или что-то в этом роде. Пусть чутьё жизни и молчит, но оно и касательно того вождя «молчало», показывая его просто мощным и крепким источником жизненной силы, а не хрен пойми чем обдолбанным верзилой, кровь которого пронимает и вампира. Так что глаза в кучку, нацеливаемся на подруг и пошли.
Так я узнал, что идти у меня получается… с трудом. Нет, как таковой, усталости не имелось, но та сущность, что перетекла в меня вместе с кровью орка, действовала сродни случайным ударам тока в мышцы. То есть вот ты идёшь, никого не трогаешь, и тут р-р-р-раз — и колено сгибается сильнее, чем нужно. Или рука дёргается. В итоге поначалу мой поход напоминал скорее корчи пьяного эпилептика, да и общее состояние продолжало пребывать на отметке «штормит», но через несколько минут стало полегче, и я смог двигаться, не боясь собрать лбом все дубы в округе. Так потихоньку, осторожно огибая всё, что могло заставить меня споткнуться, и, где мог, придерживаясь за стволы деревьев, я вышел к позиции, где подготовились держать оборону Линвэль и Айвел. Взгляд сразу же зацепился за пару трупов орков — кто-то, видимо, всё-таки смог сбежать или целенаправленно погнался за подругами, хоть и с плачевным результатом, что не могло меня не радовать.
— Фобос! Боги, ты ранен? — моё приближение не осталось незамеченным, как и сожжённый рукав куртки, прореха в кольчуге у места попадания огненного луча, подпалины на плаще и, полагаю, общий не самый презентабельный вид. Так что прекрасная эльфийка оказалась рядом со мной едва ли не быстрее, чем закончила своё восклицание, да и её подруга отстала не сильно.
— Он меня слегка подпалил, но там было достаточно крови, чтобы половину тела себе отрастить, не то что регенерировать прожжённую руку, — поспешил я успокоить девушек. — Только меч его совсем не брал, и я… Пришлось кусать. Но такой мерзкой крови я в жизни ещё не пил. Как будто рвота вперемешку с отравой из тухлых грибов. До сих пор во рту отвратительнейший привкус.
— Выпей, — мне протянули флягу с разбавленным вином — средством, что утоляло жажду получше воды, да и промыть раны, в случае чего, им тоже было можно.