С одной стороны, эта община пусть и изжила свою полезность, но дала мне немало. С тем же Джошуа мы стали пусть и не друзьями, но неплохими приятелями, что могли поболтать часок-другой друг с другом, потравить анекдоты, и вообще. И в таком ракурсе платить чёрной неблагодарностью было бы… неправильно. С другой же стороны… Местный лорд с его постельной грелкой меня реально уже заколебали, и желание их придушить было очень ярким. Ну и вдумчиво подчистить запасы, чего уж там. И при этом я прекрасно понимал, что и остальные кровососы — это отбитые на всю голову фанатики и просто монстры-паразиты, которые нормальны в общении, только пока считают тебя своим, а так-то они — те ещё мрази, только и делающие, что ломающие чужие жизни. Я сам, понятное дело, не лучше и даже не испытываю по этому поводу моральных терзаний, но умом-то прекрасно понимаю, что почти десяток кровососов — это не то соседство, что можно было бы пожелать кому бы то ни было. И в этом ключе имело смысл решить вопрос кардинально. Сложное это было чувство. Очень противоречивое и отдающее лицемерием. Окажись Алехандрос адекватным парнем, я бы, скорее всего, даже не задумался об этом, но адекватным Алехандрос не был, и я искренне считал, что сделаю мир лучше и чище, если от него избавлюсь. Мысль же сделать мир лучше и чище мне нравилась. Не столько как средство компенсировать этим свои собственные «злодеяния», сколько… даже не знаю, как сказать… Я никогда не был человеком высоких моральных качеств, но ещё там, в прошлой жизни, мечтая о магии и бессмертии, я мечтал о них не для того, чтобы стать паразитом, а чтобы всё-таки чего-то добиваться, что-то создавать и куда-то идти. В общем, созидательная идея мне была близка, а вот идея гадить, где живёшь, и жить по принципу «после нас хоть потоп», напротив, коробила. Я следующих таким императивам личностей презирал. Как презирал Алехандроса. И становиться таким не хотел. Хоть и не видел ничего плохого в том, чтобы питаться людьми. Н-да… Вот такая вот моральная загогулина.
Короче, надо было решаться. Или на одно, или на другое. Но решаться. Потому что дальше так жить было нельзя…
Самым сложным было именно принять решение, но вот после… всё остальное было делом техники. Вампирам тоже нужно спать, ну или впадать в своего рода оцепенение, восстанавливая силы. Да, подобное требуется не каждый день, но всё же. Так что всё, что мне требовалось, это просто немного подождать, пока выпадет мой черёд «нести вахту», ну а потом наведаться в покои «лорда» Алехандроса с осиновым колом под плащом. Но даже эта предосторожность оказалась лишней — по пути я никого не встретил, да и вся система безопасности кровососов подразумевала атаку снаружи, но никак не «предательство».
Правящий ублюдок изволил отдыхать, вальяжно развалившись на кровати, одной рукой приобнимая любовницу. В воздухе отчётливо стоял запах секса и крови — «аристократы» в удовольствии себе не отказывали, а потому мало того, что перемежали постельные утехи с глотком-другим «красненького», так ещё и не стеснялись использовать кровь в своих развлечениях. Что-то неизменно проливалось и давало характерный запах. И это в то время, как остальные вынуждены давиться звериной. Тем не менее подобная расточительность сейчас была мне на руку — можно не опасаться, что свита подорвётся из-за запаха.
Очень осторожно переставляя ноги, чтобы под подошвой не скрипнула даже малейшая песчинка, я медленно двигался к ложу, а когда до того осталось три шага, на полную задействовал свою способность к ускорению и бросился вперёд. Осиновый кол вошёл в грудь мужчины легко и непринуждённо, но вот дальше случилось неожиданное — тело вампира дёрнулось, и Алехандрос открыл глаза, но… На этом всё. Ни криков, ни попыток встать, дотянуться до оружия, вытащить кол — вообще ничего. Его словно… парализовало?
— М-м? — зашевелилась рядом с лордом вампирша. — Чт… — но я не дал ей договорить и на всё том же полном ускорении снёс голову взмахом меча.
В отличие от своего любовника, она оказалась куда менее… крепкой и почти мгновенно «высохла» всем телом, распавшись в серый прах. Лорд же продолжал лежать и злобно моргать в мою сторону глазками, но ни вытащить «занозу», ни обратиться в туман и «откочевать» куда-то не пытался.
Первая мысль, что попал я не совсем точно, оказалась ошибочной — кол сидел ровно в сердце, но убивать вампира не спешил. И это немного ставило в тупик. Фактически, главная причина, почему я пошёл первым делом именно сюда, заключалась в том, что я помнил объяснения Джошуа про то, что всем отпрыскам резко поплохеет, если обративший их вампир умрёт. То есть прикончи я этого лордика — и все оголтелые вооружённые фанатики, считающие этого выродка любимым отцом, наставником, лучшим другом и так далее, станут не опаснее простого человека, а всякие зомби снаружи и вовсе окончательно поумирают. В теории. Ведь именно он их всех и сделал. Попытайся же я действовать поступательно и начни со свиты, не факт, что обративший ничего бы не почуял и не среагировал, а дальше бы на меня просто ломанулась вся вышеописанная толпа в полных силе и здоровье.
Вот только что теперь с ним делать — не очень понятно. С одной стороны, пока он жив и просто парализован, остальные вампиры могут ничего не заметить, а я смогу продолжить тихую зачистку, но с другой… Во-первых, нет никакой гарантии, что они не заметили до сих пор и не заметят через минуту-две-три. А во-вторых, нет никакой гарантии, что через эти минуту-две-три сам Алехандрос не сможет скинуть паралич, избавиться от кола и ударить мне в спину в самый ответственный момент.
Прах, в который превратилось тело Мари, ещё толком не осел на простыню, а мои мысли и сомнения только ускорялись. Прикончить этого урода было нужно, но и терять элемент неожиданности в разборках с остальными не хотелось.
Да, я уже однозначно решил совершить умышленное, продуманное убийство существ, что пусть недолго и не совсем по моей воле, но были мне товарищами, с которыми я жил под одной крышей и, условно, делил один хлеб. Вопрос был лишь в том, как это сделать с наименьшим риском. И судорожное метание мысли в конце концов выдало однозначный вывод — шансы на продолжение убийства всех по-тихому не стоят риска получить удар в спину от истинного вампира. Вот только… смерть бывает разная, а тут в комнате ещё и такой заманчивый запах людской крови витает.
— Хм-м, — последние песчинки праха от погибшей вампирши окончательно опали, меня же не менее окончательно захватила одна мысль: — а что будет, если выпить не человека, а вампира?
Прожигающий меня ненавистью взгляд лорда Алехандроса подёрнулся пеленой испуга, но пошевелиться вампир всё равно не смог. Возможно, сейчас мне требовалось разразиться речью на тему того, как я его осуждаю и всё такое, но это было бы в высшей степени лицемерно. И потому я молча поспешил узнать ответ на свой вопрос.
Клыки вошли в шею вздёрнутого одной рукой «лорда», и в рот сразу же хлынула кровь. Ещё более вкусная и питательная, чем людская. Она пьянила не хуже крепкого вина, более того, я ощущал, как словно концентрированное жидкое могущество начинает струиться по моим жилам. Это было потрясающе! Захватывающе! И потому, когда источник этого блаженства начал иссыхать, я с ещё большей жадностью принялся втягивать этот нектар, даже не сразу обратив внимание, что в какой-то момент вместо крови в меня начало втягиваться что-то более тонкое, не в чистом виде жизненная или некротическая энергия, но что-то ещё, тоньше, глубже… и это было ещё вкуснее! И я вгрызся в шею жертвы, стараясь ухватить как можно больше этого "нечто".
Все энергоканалы внутри напряглись и вспыхнули для сознания и чувств образом чёткой и выпуклой сети, почти столь же ясно и ярко, как тогда, когда я только вселялся в это тело. Я чувствовал, что до сего момента заметная часть магистралей энергии была всё ещё неактивной, схематичной и будто спящей — энергия через них не шла, двигаясь лишь по самым широким и важным каналам. Но в тот момент, когда я начал поглощать эту тонкую, неуловимую суть из крови вампира, всё, что раньше было сухим и безучастным, наполнилось энергией, расправилось, ожило… Периферийные, тонкие и спящие энергоканалы резко включались в общую сеть, а те, что и до того носили в себе магическую силу, стали расширяться, крепнуть, набухать…
В себя я пришёл, наверное, через пару минут, не раньше. От лорда осталась только кучка праха, в которой валялся осиновый кол, да пара колец, которые он носил не снимая, а мне было хорошо. Очень хорошо. В теле чувствовалась приятная лёгкость, мысли текли весело и раздольно, хотелось двигаться, что-то делать. Я бы сказал, что это похоже на опьянение, но при этом в голове было кристально ясно. И вставал отсюда вопрос…
— И что это было? — я буквально чувствовал, что стал сильнее, причём не из-за того, что «качественно поел», а как-то иначе, концептуально иначе. Мышцы аж звенели от чувства силы, внутренняя сеть энергоканалов хоть и утратила пиковую яркость, но осталась гораздо более чётко и ясно ощутима, нежели раньше, да и ощущение густоты некроэнергии в моей крови заметно изменилось. Я стал сильнее. Я чувствовал это всем существом.
Очевидно, что выпивание вампира с этим связано, но процесс требовал куда более вдумчивого исследования…
На которое у меня не было времени.