Пандора медленно обвела глазами комнату.

– Здесь раньше спала мама? – тихо спросила она.

– Да.

– Расскажи мне про нее.

– Она была очень добрая и красивая. Как ты.

Отец подошел, обнял девушку. Она почувствовала, как отцовские губы коснулись ее лба.

– Мне здесь нравится. Может, я останусь тут?

Отец тоже внимательно осмотрел комнату:

– Посмотрим… – потом взглянул на забинтованную ногу. – Кстати, ты мне так и не рассказала, что вчера произошло.

– Я споткнулась… На лестнице… – Пандора почувствовала, что к щекам прилила кровь, и опустила глаза, боясь взглянуть на отца.

– Это случилось вечером? Когда я днем вернулся из Пирея, мне никто ничего не сказал.

– Расскажи, как ты сходил в Пирей? Удачно?

Тофон неопределенно пожал плечами:

– Купил нового слугу. Но не понимаю, удачная это покупка или я промахнулся. Ты его видела?

– Нет. Но Ифгения его хвалила.

– Странно… Как же ты его не видела? Когда мы вернулись, вечерело. Но солнце еще стояло высоко.

Пандора покраснела еще сильнее. Она не знала, куда спрятать глаза и руки, поэтому взяла ленты для волос и стала теребить их.

– Я… Я уснула днем… Голова болела. А потом – вот. Спускалась по лестнице и споткнулась… А зачем нам новый слуга?

– В мастерских порядка не хватает. Харет темнит – отчета не дает. Нет ему веры. Вот и нужен грамотный слуга. А где его взять? Я уже три раза в Пирей ходил. Да все без толку. За грамотного и сообразительного раба столько денег хотят, что дешевле самому все проверять. Но в этот раз Никомед, сын Фрасиклида, предложил мне одного. На вид – дикий, большой, дремучий. Думаю, какой от него толк? Его на рудники нужно или на мельницу. А Никомед и говорит: «Он лишь на вид такой темный. Язык быстро выучил. Даже считает немного, но на своем, на варварском». Я присмотрелся – и точно. Взгляд умный, покладистый. Решил попробовать. Молодой – быстро научится. Но если из него не выйдет проку, пойдет в мастерскую глину месить.

Отец рассказывал так увлеченно, что позабыл все свои сомнения. Пандора внимательно слушала его, кивая и поддакивая.