Разве она могла отказаться помочь? Глядя на неодобрение на лице мисс Фелл, девочка представляла такое же выражение у мисс Бриджес, если сказать ей, что Роуз больше не служанка и не будет слушать приказы. Она не села за стол вместе с хозяевами – к ужину, разумеется, подали не пикшу, хотя миссис Джонс уверяла, что такое стыдно отправлять в столовую.

– Но я ведь действительно служанка, – прошептала девочка. – Я пришла в этот дом, чтобы работать. Мисс Бриджес забрала меня из приюта, мэм. Я не могу этого забыть.

Глаза мисс Фелл сурово блеснули:

– Придется забыть. Ты больше не служанка. – Она задумчиво оглядела Роуз. – Быть служанкой значительно проще, верно?

У девочки перехватило дыхание. Она готова была поспорить, что мисс Фелл никогда не приходилось отмывать лестницы или чистить графитом каминную решетку. Да что она вообще знает? Неужели думает, что горничные только и делают, что сплетничают на кухне?

– Это правда.

Роуз вздрогнула: Гус осторожно, одним когтем царапнул ее руку. Девочка сердито посмотрела на него. Когда они танцевали на балу, иметь с ним дело было намного приятнее.

– Труд, может быть, и тяжелый, но тебе всегда говорят, что делать. Берешь список и идешь за покупками – или просто выполняешь одну и ту же изнурительную работу каждое утро. Тебе не надо думать. – Серебристо-белый кот ласково провел усами по ее щеке. Кончики усов пробежались по коже, как крошечные танцующие ножки. – Не надо ничего решать. Можно лениться.

Роуз опустила глаза и посмотрела на свои руки. Кожа на них загрубела и потрескалась, о чем Белла ей постоянно напоминала. Но Роуз и думать не могла о перчатках «лимерик»[4], сколько бы Белла ни твердила, что от них ее руки вновь станут мягкими и красивыми. Она вытянула пальцы и всмотрелась в мозоли.

Неужели это правда? Она не хочет отказываться от жизни, где нужно всего лишь делать, что прикажут? Сколько она себя помнила, ее ладони были загрубевшими, ведь в приюте постоянно приходилось работать – там никто не сидел без дела, даже самые маленькие таскали белье для стирки. Роуз гордилась своей работой и не могла нарадоваться жалованью. С тех пор как она стала ученицей мистера Фаунтина, он платил ей столько же, сколько и Фредди, но почему-то это радовало ее меньше.

– У Фредди тоже вечно грязные руки, – сочувственно сказал Гус. – Заляпаны чернилами и бог знает чем еще.

Роуз вздохнула.

– Но кто будет делать мою работу? – несчастным голосом спросила она. – Все и так еле справляются из-за моих уроков.

– Ваша экономка не может нанять еще одну горничную? – осведомилась мисс Фелл. – Или даже двух. Право, в этом доме остро не хватает прислуги.

Мистер Фаунтин вздохнул:

– Полагаю, вы правы. Я не люблю приводить в дом новых людей. Атмосфера из-за этого меняется. – Он раздраженно намотал ус на палец. Его роскошный халат из алой парчи смотрелся крайне некрасиво на фоне лилового кресла, в котором он сидел. Волшебник выглядел угрюмым и очень усталым. Теперь он больше обычного проводил время во дворце, где его заставляли участвовать в обсуждениях военной стратегии и обороны, чего он терпеть не мог. – Я поговорю с мисс Бриджес.

– А что я буду делать, когда нет уроков? – жалобно спросила Роуз. – Я же смогу все равно помогать на кухне, правда?

– Конечно нет! – отрезала мисс Фелл. – Я пытаюсь вытащить тебя из кухни, дитя. Тебе место в классной комнате или в мастерской. Или, разумеется, ты можешь сидеть у себя в спальне. Тебе следует больше шить – это очень подобающее занятие для леди.

Гус мягко усмехнулся:

– Сидеть по-турецки на кровати, как портниха, мэм? Она спит в каморке на чердаке. Там нет даже стула – только крючок для одежды.