Числов понимал, что полковник откровенно насмехается над ним, поэтому молчал.

– Ладно, Сережа, – вздохнул наконец Примаков. – После «выхода» поговорим… Проветришь на горном воздухе мозг… там олигархинь нету… я надеюсь. Вот… а потом как-то надо это все… хм-хм… разрулить… Тебе с твоей… м-да… девушкой… Желательно, без вовлечения… хи-хм… генералов в ваши, ое-ей, отношения…

– Да, Александр Васильевич, – клятвенно прижал руки к груди Числов. – Я-то здесь… Это она…

Полковник сдвинул брови:

–Что?! Детский лепет! При чем здесь я, это все она… Ты – офицер, или где?! Если офицер, то должен знать, как угомонить свою бабу, кем бы там она ни была! Ясно?

– Ясно…

– Ну и ладушки… хм-хм… А то у вас там – какие-то проблемы в отношениях, а почему-то я, немолодой уже полковник, получаю от товарища генерала в жопу по самое «здрасьте»… Ладно, удачи тебе.

– Спасибо, Александр Васильевич.

Примаков пожал капитану руку, потом не выдержал и обнял его, затем, словно устыдившись проявления своей «лиричности», резко зашагал прочь. Правда, через несколько шагов все же обернулся снова:

– Числов!

– Я, товарищ полковник.

– А где этот, как его… любимец-то мой… Панкевич?!

– Не знаю… Здесь где-то… Позвать?

– Да нет… Это я так… раз под руку сам не подвернулся – пущай живет…

…Рыдлевка, не знавший, – не ведавший, что его только что «пронесло», в этот момент разбирался в своей палатке с Арой:

– Азаретян, закрой дверь… Ты у меня в папке рылся? Оборзел совсем? Тебе Арарат показать?

Ара засопел, переступил с ноги на ногу, потом выпалил:

–Я не рылся, товарищ старший лейтенант… Там фотки сверху лежали… Я хотел их вернуть… Это – Родионенко, а грешили на Конюха… Вы забыли просто… А я Тунгусу отдал, и он… Ну, чтобы Веселый с Конюхом помирился.

– Вы охуели совсем, – сказал старший лейтенант, покрутив головой. – Вся ваша банда… Я после выхода с вами отдельно займусь… Оборзели в корягу…

Ара переминался с ноги на ногу и вздыхал, как лошадь.