— Я с ним пойду.
— Кто бы сомневался, — покачал головой спрашивающий. — Дай вам волю вы в мастерской поселитесь.
Очевидное мы отрицать не стали. Доели и пошли себе экспериментировать. Так и просидели до самого вечера. Выгнал нас оттуда Борис, явившийся под вечер.
— На совете сидели, решали кому идти, а кому не идти на праздник, — поморщился он, отвечая на невысказанных вопрос. — Все недоверие у них какое — то, сомнения. Никогда им в жизни не понять, что те, кто спину друг другу прикрывали не будут нож из подтишка вонзать. Открыто могут, но не так. Вы к празднику подготовились? — перевел тему он.
— А чего к нему готовиться? — удивлённо спросил его Витёк, — оденемся, да пойдем.
— Эх вы, «оденемся да пойдем», — передразнил он нас. — На вас люди смотреть будут. Надо выглядеть соответствующе.
— Чтобы соответствующе выглядеть, нужно это вот самое иметь, а у нас нет ничего, — пожал плечами я, шествуя за ними позади.
Борис замялся. Видимо, об этом он не подумал.
— В любом случае, скумекали мы для вас кое — что, — продолжил он, наконец, — дома у вас лежат свёртки. Наденете завтра.
— Свёртки надевать? — не удержался я от шпильки за что заработал лёгкий подзатыльник.
— О-о, спасибо! — воскликнул Витёк и собрался было припустить к дому.
— Сначала ужин!
Дома Витька радовался как ребенок. Новенький костюмчик был и вправду неплох.
Глава 12
Утром из деревни вышла делегация. В ней были все участвовавшие в защите города и почти вся наша деревня. Охрану вначале хотели оставить, но потом передумали. Праздники такого размаха у таких как мы раз в жизни бывают, потому у совета рука не поднялась оставлять кого — то на охране. Спрятали только все ценное. Глупо? Может и глупо, но попробуйте все же понять нас.
Это приглашение на праздник от городских давало надежду на то, что деревне не придется больше кочевать, остерегаясь контактов с людьми.
— Это хорошо, что мы старались жить как люди. Где — то недоедали, но поддерживали уровень жизни, чтобы не оскотиниться, не превращаться в мутантов — настоящих отверженных. Вот что у человека есть самое главное? — спросил он нас с Витькой, шествующих рядом и внимательно слушающих.
— Сила? — предположил мой друг.
— Нет, — покачал головой усач и добавил печально, — гордость в любых условиях оставаться человеком. Всегда и везде. При любых обстоятельствах. Только это отделяет нас от животных. Казалось бы, поэкономь светильники. Можно же и без света, чтобы брюхо набить посытнее, — продолжил он, — а потом можно и еду не варить, а так жевать. Еда и еда в конце концов. Можно не работать еще. Меньше двигаешься, меньше есть хочется. А потом заметить не успеешь как превратишься в животное, живущее на инстинктах. Понимаете о чем я?
— Угу, — хором протянули мы, раздумывая над словами старшего товарища. Судя по молчанию, задумались об этом все вокруг, кто слышал разговор.