— Вы спасли жизнь моей дочери! — воскликнул полковник де Кермор.

Жаку пришлось выслушать рассказ Жанны о том, как во время урагана она оказалась за бортом и как Жак спас ее от смерти.

— Но, отец, месье Эллок не только спас мне жизнь, он сделал больше... Он вместе с месье Патерном присоединился к нашим поискам.

— Оставьте, мадемуазель, — запротестовал Жермен, — мы ведь и так собирались идти к верховьям Ориноко. Это было поручение министра народного образования.

— Нет, месье Жермен, — улыбаясь, ответила Жанна, — вы должны были остановиться в Сан-Фернандо, и если вы отправились в Санта-Хуану...

— То потому, что это был наш долг! — прервал ее Жак Эллок.

Само собой разумеется, что позднее полковник узнал обо всех подробностях этого полного приключений путешествия. Но он и так догадался, несмотря на внешнюю сдержанность Жака Эллока, какие чувства переполняли сердце его дочери...

Пока Жанна де Кермор, Жак Эллок, Жермен Патерн и полковник беседовали, Парчаль и Вальдес готовили лагерь для ночевки. Матросы унесли в лес тела убитых. Жермен Патерн сделал перевязку раненым гуахибо. Из повозок выгрузили провизию, развели костры, а Жак Эллок и Жермен Патерн в сопровождении полковника отправились к пирогам. К счастью, кива их не тронули, Так как Альфанис собирался использовать их, чтобы уйти на запад, когда вода в реке поднимется.

— Слава Богу, эти негодяи не тронули мои коллекции! — воскликнул Жермен Патерн. — Как бы я без них вернулся в Европу! Сделать столько снимков и не привезти ни одного! Я бы просто не осмелился показаться на глаза министру народного образования!

Можно себе представить, как счастливы были пассажиры «Гальинеты» и «Мориче», убедившись, что все их походное снаряжение осталось в неприкосновенности, и подобрав на поляне оружие, похищенное у них бандитами.

Теперь можно было спокойно оставить пироги в устье Рио-Торрида под присмотром матросов, а когда настанет час отъезда — по крайней мере для «Мориче», — то Жаку Эллоку и Жермену Патерну нужно будет всего лишь подняться на борт.

Но пока об отъезде не было и речи. Отец Эсперанте готовился отвезти в Санта-Хуану свою дочь Жанну, сержанта Марсьяля, юного Гомо и индейцев. Само собой разумеется, Жак Эллок и Жермен Патерн не могли отказаться провести несколько дней или даже несколько недель в доме своего соотечественника.

И они согласились.

— Это совершенно необходимо, — заявил Жермен Патерн своему другу. — Разве мы можем вернуться в Европу, не побывав в Санта-Хуане? Я бы просто не смог посмотреть в глаза министру народного образования... И ты тоже, Жак!

— И я тоже, Жермен.

— Еще бы!

Еду приготовили из имевшихся на пироге и принесенных из деревни припасов. Потом все собрались за общей трапезой, в которой только сержант Марсьяль не мог принять участия. Но он был так счастлив, что нашел своего полковника, пусть даже в облачении отца Эсперанте! А что до полученной раны, здоровый воздух Санта-Хуаны в несколько дней поставит его на ноги — в этом сержант не сомневался.

Жанна де Кермор и Жак Эллок в мельчайших подробностях рассказали полковнику о путешествии. Он слушал их, наблюдал, без труда угадывая, какие чувства переполняют сердце Жака Эллока, и размышлял. Ведь эта новая ситуация накладывала на него и новые обязательства.

Жанна, само собой разумеется, рассталась с мужской одеждой и надела платье, хранившееся в чемодане на «Гальинете».

— Очаровательный юноша! Очаровательная девушка! — сказал Жермен Патерн. — Право, я даже не знаю, в каком виде она лучше.