И когда в глазах Варвары Васильевны уже мелькнула первая искорка испуга, на плечо боярича легла ладонь подполковника Иващенко. Ростислав Владимирович и сам удивился, как легко хрустнула кость под его пальцами.
Разом протрезвевший Олег Дмитриевич закричал от боли. И когда народ ломанулся в коридор, прилюдно обвинил Иващенко в нападении и нанесении тяжких травм.
В прошлой жизни, еще до войны, Ростислав Владимирович бы растерялся. Тогда еще младший лейтенант, толком ничего не видевший в жизни, он оказался в положении, когда его легко вынудили принять вызов.
Тогда только вмешательство Дмитрия Алексеевича Романова спасло ему жизнь. Но в этот раз в роли князя Романова предстояло выступить самому Иващенко.
— Ты уверен в том, что говоришь? — спросил подполковник, продолжая держать ладонь на поломанной кости боярича. — Осознаешь, кого обвинять вздумал? Я даю тебе сутки, чтобы ты принес официальные извинения перед родом Строгановых за то, что делал. И передо мной за нанесенное прилюдно оскорбление. Передай главе своего рода, что если этого не случится, я вызову тебя на поединок чести. Как думаешь, поддержит царская семья мое прошение?
И в доказательство Иващенко чуть дернул плечом, чтобы орден на груди зазвенел. Не для смоленского боярича, разумеется. Для свидетелей, от которых вокруг было уже не продохнуть.
Варвару Васильевну он лично отвез домой, а оттуда направился в свой особняк. И вот теперь, сидя в своей столовой, думал о том, что судьба сама подсказывает ему, что делать дальше.
Ведь все получилось, как в сказке — девушка попала в беду, а ей на помощь пришел герой.
Осталось только убедить цесаревича разрешить сделать боярышне Строгановой предложение.
Глава 4
— Видел уже, что творит твой протеже? — посмеиваясь, спросил государь, свободно опускаясь на диван, рядом с которым сидел его официально признанный сын.
Игорь Михайлович пожал плечами.
— Рано или поздно его бы попытались задеть,— произнес наследник престола. — Именно потому, что он мой протеже. Всем ведь плевать на самого Иващенко, они жаждут посмотреть, как буду действовать в такой ситуации я. Стану ли защищать своего человека или брошу его на произвол судьбы. От того, как я решу эту проблему, будет зависеть, получится ли у меня сколотить свой кабинет, или я останусь в полном одиночестве против высшей знати страны.
— Хорошо, что ты это понимаешь, — кивнул Михаил II. — И как же именно ты поступишь?
Игорь Михайлович улыбнулся.
— Имело место оскорбление действием в адрес боярского рода Строгановых. Также нанесено прилюдное оскорбление награжденному из царских рук герою, — сказал он. — У нас есть запись происшествия от начала до конца. Я направил уведомление главе рода Борисовых, пусть посмотрит, как развлекается его сын в столице. И если после этого Олег Дмитриевич не принесет извинения, я дам добро на поединок чести. Иващенко — боевой офицер, если мы спустим оскорбление в его адрес, армия будет недовольна. А нам это ни к чему, так что Борисовы принесут извинения, или один из них умрет.
Царь покачал головой.
— Борисов — человек Апраксина. Петру это не понравится, он сейчас и так на нервах из-за нехватки людей в его владениях, — заметил государь. — Сам уладишь этот вопрос с губернатором Литовским, или мне вмешаться?
Цесаревич улыбнулся в ответ.