– Вот поэтому вам нужно отвечать на вопросы и придержать дурацкий юмор для более подходящих случаев.

Сдерживаясь, Ник сказал:

– Он не слышал будильник и не отвечал на звонки телефонов, по меньшей мере, раз, если не дважды, в месяц.

– Он пил?

– В соответствие с положением, но я никогда его пьяным не видел.

– Принимал лекарства? Снотворное?

– Просто слишком крепко спал, – покачал головой Ник.

– И руководителю предвыборного штаба достается забота будить его? А что, больше никого нельзя было послать?

– Сенатор ценил неприкосновенность частной жизни. Случалось, что он оказывался не один, и никто из нас не горел желанием сделать его личную жизнь достоянием общественности.

– Но его не волновало, что лично вы знаете, с кем он спит?

– Он знал, что может рассчитывать на мое молчание. – Ник поднял взгляд. И оказался не готов к удару под дых, настигшему его, когда встретился с ней глазами. И подумал, глядя на непроницаемое выражение лица Сэм, почувствовала ли она то же самое? – Нужно сообщить его родителям. Я хотел бы сделать это сам.

Сэм долго изучала его, потом сказала:

– Я устрою. Где они живут?

– На своей ферме в Лисбурге. Нужно поторопиться. Мы отсрочиваем голосование, которое готовили несколько месяцев. Во всех новостях появится, что случились непредвиденные обстоятельства.

– Что за голосование?

Он рассказал о поворотном законе об иммиграции и роли в нем Джона, как соавтора законопроекта.

Коротко кивнув, Сэм ушла.