С методами, которые применяла Светка и ее условиями соглашались даже те родители, кто вообще не привык слышать возражения и пожирал в бизнесе всех неугодных. Единственный человек, с кем Светка оказалась бессильна была ее подруга Таська. Тут ее энергия разбивалась, как волна о неприступный утес. Тема Вадика была табу. И убедить Тасю перестать поклоняться божеству по имени Вадим, не представлялось возможным. Но Светка надежды не теряла.

— Слышишь? — повторила она, глядя на отрешенную и задумчивую Тасю. — Бери отпуск и уезжай.

— Куда? — наконец, отозвалась Тася. — И зачем?

— Затем, — отрезала Светка. — Вадичку не изменить. А ты тут с ума сойдешь. Оно тебе надо?

Тася вздохнула. Вечно Света всё наскоком решает. Подхватится она, уедет куда-то на неделю или даже на две, и что это изменит?

— Где он? — прервала ее мысли Светка.

— Кто? Вадик? На работе. Наверное… — неуверенно ответила Тася.

— Ага. Полдевятого, — постучала она пальцем по циферблату дорогих часов.

Их ей преподнес кто-то из благодарных родителей.

— У них контракт. Работы много, — попыталась оправдать мужа Тася. — И вообще, нельзя же быть такой подозрительной!

— Нельзя, — согласилась Светка и откинулась на спинку дивана. Он тоскливо под ней скрипнул. — Тогда какого звонишь и жалуешься?

Тася вспыхнула. Подруга, называется! Светка заметила и сбавила обороты. С Таськой и, правда, так нельзя — это не ее оболтусы. Но ведь сердце болит наблюдать за ее служением Вадику. Как привороженная, честное слово!

— Свет, ты же знаешь, из-за чего это всё… — тихо сказала Тася и села с ней рядом.

Ее тонкая фигурка буквально терялась на фоне большой Светки. И дело было не в весе, а в том, что постепенно, но неумолимо она полностью потеряла себя и превратилась в тень.

— Знаю! — вскинулась Светка, но тут же снова себя осадила.

Зачем по новой рвать сердце подруге. Упреками и руганью в адрес непутевой Таськиной любви ничего не добиться. Жалко ее и как помочь, непонятно. Понимала: такая она Таська, пока не обожжет душу дочерна, пока не сгорит до угля — слова бессильны. А сможет ли выжить потом на пепелище?

— Эх, Таська, Таська, — обняла она ее за плечи. — Погубишь ты себя. Съешь заживо. А он и не заметит.

— Мне пора, Олененок, — вздохнул Вадим и посмотрел на часы.

Алёна обиженно скривилась, зная, как безотказно эта гримаска действует на мужчину.

— Ну, солнышко, — кинулся к ней Вадим, — ну, не обижайся… Я постараюсь что-нибудь придумать на выходные.