В квартире никто не успел даже пожить, покупали ее для сдачи в аренду, но потом передумали. Успели сделать бюджетный ремонт. Теперь хозяева уезжали за границу и распродавали всё имущество. Скидка была минимальной, но даже Светка не тиранила продавцов, понимая, что ценник адекватный.

А еще она видела глаза Таси — было понятно, здесь она приживется. Всё складывалось прекрасно, кроме пугающей мысли, что теперь придется ежемесячно иметь для выплаты нужную сумму. В прошлый раз всем этим занимался Вадим.

Если бы не подработка в журнале — пришлось бы туго. Тут как раз пригодилось знакомство с Аликом. Он совсем не обиделся на равнодушие Таси, как к мужчине, здраво рассудив, что уже привык жить один и в его возрасте подстраиваться под другого человека будет сложно. Не каждая поймет и поддержит его ранимость и хрупкое здоровье. Начнет что-нибудь требовать, скандалить и уже не придется ему включать романсы на самом настоящем патефоне, доставшемся ему от бабушки, и наслаждаться грустными певучими нотками.

Алик поговорил с редактором и Тасе стали предлагать для перевода и обзора большие статьи с самыми высокими рейтингами. Теперь можно было не переживать, на что жить после выплаты банку.

Оставался открытым вопрос с мебелью — не спать же на полу. Но тут Светка, как всегда, сделала всё по-своему и подарила Тасе на новоселье диван и холодильник. Поставила, так сказать, перед фактом, когда позвонили из службы доставки и уточнили адрес и время.

Тася тут же перезвонила Светке и долго искренне возмущалась ее тратами, стыдила и упрекала. Но Светка лишь посмеивалась и быстро закругляла разговор, давая понять, что сотрясать воздух бесполезно и лучше направить свою энергию в мирное русло, например, подумать насчет стиральной машины.

Варвара Аркадьевна грустила. Вздыхала так, будто отдает любимую дочь в монастырь и больше не увидит ее никогда. Тася обещала забегать после работы, навещать в выходной и обязательно, обязательно продолжить их чаепития и вечера французского языка. Страдала старушка по-аристократически сдержанно, не проявляя чрезмерных эмоций — держала лицо. И спину.

А Тася чувствовала себя путешественником, собирающимся в далекий и опасный путь — что-то ждет ее дальше? Настоящее новоселье решила справить чуть позже, когда уже обустроится окончательно, но вот шампанского со Светкой выпила. Прямо в пустой комнате, сидя на широком подоконнике. Пили из пластиковых хлипких стаканчиков, хохотали и делали фото. С двенадцатого этажа открывался шикарный вид, а если отойти от окна, то был виден просто купол неба, как будто находишься на горной вершине или летишь на параплане.

Однажды вечером Тася вышла из лифта и по длинному коридору пошла к двери своей квартиры. В руках она несла большую коробку с разными мелочами, которые были призваны наполнить ее дом уютом и теплом. Остались буквально последние штрихи. Завтра привезут зеркало и разноцветный ковер, а сегодня можно повесить часы и расставить вазочки с камнями и ракушками.

Тася уже совсем подошла к двери, как вдруг почувствовала, что под ногами у нее кто-то копошится. Она посмотрела вниз и увидела крохотный серо-белый комочек — котенок! Его оставили в коробке. Малыш был чистенький и не отощавший, рядом с ним лежал старый шерстяной шарф и стояла упаковка из-под сметаны, наполненная кормом. Котенок выбрался из своего убежища и с любопытством пошел исследовать мир, в котором внезапно оказался. Тут на него и натолкнулась Тася.

Она поставила свой груз на пол и взяла котенка на руки. Пушистый комочек звонко мяукнул и смешно зевнул. Тася улыбнулась и растерянно огляделась — что же с ним делать? Как его оставить здесь без надзора? А вдруг побежит по лестнице и пропадет?

Стало его ужасно жалко. «Заберу пока себе, — подумала Тася, — а потом может быть, отдам в добрые руки». Она зашла в квартиру и отпустила котенка. Он казалось, совсем не удивился и не испугался, деловито прошел в комнату, обнюхав всё по пути.

Тася помыла руки и открыла холодильник, размышляя, чем бы угостить своего приятеля, пока не купит ему всё необходимое. Котенок, тем временем, запрыгнул на диван и потянулся к столику, где стояла забытая Тасей вазочка с сушками. Он понюхал ее и вдруг вытащил лапкой одну сушку и стал ею играть. «Вот и буду звать тебя Сушкой, — рассмеялась Тася, — совсем я, как старая дева».

Бывает, когда вместо обещанного бабьего лета, приходит наглая и холодная осень. Вваливается вот так сразу и без предупреждения. Еще вчера было тепло и светило солнышко, в воздухе витали невидимые паутинки, а клены только-только начали принаряжаться в разноцветные одежки, как вдруг налетает ледяной пронзительный ветер. Выдувает остатки тепла. Начинает накрапывать противный дождь, залезая своими мокрыми пальцами за воротник. Не ожидавшие такой пакости люди, недовольно хмурились и с недоумением вглядывались в прогноз погоды: как же так? Неужели так быстро закончилось лето?

Тася гуляла в парке. Вокруг было безлюдно, никто не хотел мерзнуть на улице. В квартирах тоже было холодно — отопление включат позже, а пока приходилось надевать теплую кофту, толстые носки и постоянно пить горячий чай.

Она подошла к пруду, воды которого казались ей черным зеркалом. Заглянула в него — ничего, только мелкие желтые листья кружатся в замысловатых узорах. Равнодушный пронзительный ветер согнал их к берегу. Листья были перемешаны с белой пеной, и вода напоминала закипающий суп.

Пальцы заледенели, а от ветра наворачивались слезы. Тася накинула капюшон, но ветер тот час же сорвал его. Тогда она завязала потуже тесемки, но упрямо осталась стоять на берегу, вглядываясь в воду, по которой рябью бежали маленькие волны.

Любуясь своим отражением, низко наклонились крупные стволы ив с желтыми и зелеными листьями вперемешку. Затерянная среди них, в глубине, стояла одинокая, облезлая от белой краски, скамейка. Кто-то перетащил ее сюда прямо с дорожки, и теперь она скрывалась в неприметном, заросшем травами уголке.

Тася остановилась рядом, не решаясь сесть, так промозгло и сыро было вокруг. Замерла, засунув руки в карманы, восхищаясь бесстрашными чайками и утками, не боявшихся холодов.

— Летом здесь должно быть хорошо, — раздался за ее спиной голос.