Поговорить случилось в самолете, когда возвращались в Кызыл.

— Расскажите, пожалуйста, что произошло с тем ремесленником из Омбы? — попросил Гвидонов. — К которому вы летали.

— Вы с ним знакомы? — стрельнул профессор глазами в сторону Гвидонова. — Принципиально, ничего особенного.

— Но, вы, вроде бы, были в шоке?

Профессор мягко и проникновенно улыбнулся, посмотрел на Гвидонова с добром и пониманием в глазах, и пояснил:

— Чтобы понять мое состояние, нужно быть специалистом в этой области.

— У нас много времени… — сказал Гвидонов. — А одна из наших задач: понять друг друга.

При слове «задач» профессор сосредоточился. Все задачи были оплачены, и его долг был способствовать их разрешению.

— Тогда открою вам секрет, который не известен широкому кругу непосвященных, — сказал он. — Дело в том, что все, что связано с внушением одного человека другому, — не совсем наука… Вы слышали что-нибудь о нейро-лингвистическом программировании?..

— Да, — сказал Гвидонов. — Это большая лажа.

Профессор так искренне рассмеялся, что даже схватился за живот. А очки его свесились до предела на нос, так что казалось, что они вот-вот упадут.

— Вот, — сказал он сквозь смех. — Это типичное непонимание проблемы. Вы — как все. Или верите на все сто, или не верите вообще.

Он поборол свой смех, потом целую минуту протирал очки платочком. Потом довольно серьезно взглянул на Гвидонова и сказал:

— Так вот: так не бывает…

— Как не бывает? — спросил Гвидонов тоном терминатора, бесконечное терпение которого может подойти к концу.

— Очень гармоничное внушенное состояние, — редкое по искусству исполнения. — До этого я хотел сказать вам, что у нас, как в стоматологии, ручная работа. Психотерапия, — это творчество, объектом которого является внутренний мир человека. Каждый психотерапевт, — художник. У каждого своя манера, почерк, кисть, — одним словом… Так вот, мое состояние шока, о котором вы упомянули, от совершенства той работы, — такое, к примеру, словно бы я встретился с творением Пикассо. Там была гармония приобретенной и утраченной галлюцинации. Ну так, словно, вы идете, встречаете кого-то, здороваетесь, беседуете, идете куда-то вместе, а потом, в один прекрасный момент, собеседник ваш испаряется. Никаких травм для сознания — ни до, ни во время, ни после. Идеально проведенная операция, — где цель достигнута без каких бы то ни было побочных эффектов. Это привело меня в изумление… Я бы с удовольствием поучился у человека, который все это сделал.

— А он, скорее всего, любит учить… — сказал Гвидонов. — Тогда, возможно, вы объясните мне, какую опасность для окружающих может представлять такой учитель. Если у него, к примеру, преступные замыслы?.. Каковы граница его возможностей? Что он может, и чего не может?

— Это просто, — сказал профессор. — По большому счету, — он не может ничего…

— Как это? — недоверчиво улыбнулся Гвидонов.

— Так… Подумайте сами, не вы первый такой, это одно из самых распространенных заблуждений… Если бы он что-то мог, он бы стал властелином… Но этого нет, поэтому мы, и такие как мы, зарабатываем на жизнь своим честным трудом, а не лезем каждому в голову и не вышибаем из нее деньги. Поскольку из чужой головы ничего вышибить невозможно. Вы слышали что-нибудь о нейро-лингвистическом программировании? Ах, да, я уже спрашивал… А ведь это, — наука управлять людьми, помимо их желания и незаметно для них. Но вы сказали, что это лажа. Я же вам отвечаю, что это не лажа, я категорически не согласен с подобным заявлением, — но все равно, управлять людьми невозможно.