— Три с половиной года.

— Ну, я тоже Оливию дома называю ласковыми прозвищами, а не по имени, — признался Вэн.

— Как мило. Но нет, у меня не было ласкового прозвища, да и вообще прозвища. Хотя, нет. Его мать называла меня шлюхой. Так что, было.

Вэн деланно откашлялся, покосившись на обернувшихся в нашу сторону посетителей выставки. Опять я что-то не то сказала?

Мы вышли на открытую площадку. Здесь была возведена небольшая сцена. Большой экран демонстрировал рекламные ролики и по теме и всё остальное, за что заплатили организаторам. Пред сценой стояли стройные ряды стульчиков. Я посмотрела на них с большим желанием прекратить хождение по шумному лабиринту.

— Могу я пока посидеть тут. Здесь же будут самые многообещающие демонстрации? — заметив сомнение у Вэна, добавила: — Да не случиться со мной ничего страшного.

Вэн осмотрелся, оценивая ситуацию, глянул на телефон и все же разрешил:

— Давай, через десять минут вернусь. Займешь мне место за одно, и лучше поближе к сцене.

— Как скажешь, босс.

— Звони, если что, — сказал он для своего спокойствия и ушел обратно в шумную толпу, петляющую между выставочными секциями.

Я уселась на первый ряд, прямо посередине. Яркие и мелькающие картинки на экране под громкую музыку у меня лично вызывали дремоту. Поёжилась, холодно оказалось здесь. А сейчас не двигаясь, это стало более заметно. Не надо было сдавать куртку. Может в ней и было бы жарко, но вспотеть — не замерзнуть, а от последнего и заболеть можно. К тому же, никто не запрещает снимать и одевать куртку по мере необходимости. Поборов желание сходить в гардероб, все же осталась сидеть на месте.

Кто-то, шумно вздыхая, присел рядом со мной.

— Здесь занято, — сказала, не посмотрев на соседа.

Тот был спокоен, но я заметила краем глаза мелькнувшую радость.

— Да не боись. Уйду, когда твой начальник вернется, — заверил Маркус. — Пока разобрался со входным билетом, вы уже в этот ужас ушли. Народу тьма. Кто-то честен и просто игнорирует свой перегар, а кто-то так залился одеколонами и духами, аж тошно. От такого и нюх потерять можно, — пожаловался он.

Я ничего не ответила ему на это. Участвовать в какой-либо беседе не было желания. Так и просидели молча, до самого начала презентаций. Вэн отсутствовал больше обещанного. Но, когда подошел, Маркус, извиняясь, уступил ему место и ушел к толпе, собравшейся вокруг сидячих мест. Кто успел, тот сидел, а кто нет — стояли, шумно обсуждая что-то между собой.

В начале собравшихся испытали на выдержку унылым выступлением организаторов с невнятной речью о возможностях и перспективах данного события. А вот следующая за этим презентация вызвала бурную реакцию у толпы. Все с предвкушением ждали, когда ведущий начнёт свою речь. Зал загудел с новой силой. Кажется, не было никого, кроме меня и Вена, кто не понимал в чём тут причина. Что так взволновала людей? Что такого сейчас представят собравшейся публике? Даже мне стало интересно.

На сцене, тем временем, разместили стул, повернув спинкой к залу, и тележку с аппаратом для фиксации эмпатической активности. Мужчина, видимо испытуемый, сел на свое место, а кто-то из помощников закрепил на его руках и голове датчики. Ему вручили планшет, и запустили аппарат. Ведущий начал говорить, а толпа притихла, ловя каждое его слово:

— Начнем мы с самого интересного — с новейшей разработки от научно-исследовательской лаборатории «Ицеда». Думаю, в этом зале сейчас полно эмпатических специалистов, и вы все без труда сможете разглядеть эмоции, переживаемые в данный момент нашим испытуемым.

По толпе прошлась волна шепотков. Каждый счел своим долгом проинформировать своего соседа, что именно сейчас чувствует, сидящий спиной к залу, мужчина. А его эмоции сменяли друг друга быстро и порой кардинально.