— Это говоришь ты? — Он округлил глаза и пригубил шампанского.

— А что тут такого? Не зря же все это делают.

— А ты, — Йен зачем-то поиграл бровями, — это делаешь?

— Нет. Я обычно смотрю на чужие фейерверки. Красиво и бесплатно. А желания у меня очень простые, что для этого помощь высших сил не нужна.

— И какие же у тебя желания?

— Поспать, поесть, попить. И заработать деньги на первые три.

— Обывальщина, — это слово он произнес тихо с росчерком пренебрежения.

— А ты хотел услышать: найти свою любовь, купить машину, съездить на море?

— Чуть лучше, но, по сути, то же самое, — сказал он, кривя рот из-за легкого недовольства.

Музыка затихла. Раздались тихие щелчки, будто шажки секундой стрелки, заявляли о том, что время этого года истекало.

— Ну что? За Новый год? За новое счастье?

Кивнула ему, совпав с последней секундой испарившегося прошлого с его спокойным ритмом и неожиданным финалом. Тихий стук кружками разбил повисшую на секунду тишину. Мы выпили в знак скрепления договора с новым годом на новое счастье и просидели ещё два часа, болтая ни о чем. Знаете, как это бывает. Говоришь, говоришь. А о чем? Да о всякой ерунде, из разряда "кто как бутерброды ест".

Невзначай он поведал мне историю знакомства со своим другом Константином — они подрались. Потом, они еще раз подрались, но уже на пару против главного задиры в их школе. Несмотря на шампанское, которое в большей степени досталось Йену, он вел себя прилично и спокойно.

Но остался верен себе и попытался выпросить свой подарок на Новый год. Я отказала — никаких ночевок. Спать я собиралась одна, раз кот ушёл, нужно было пользоваться случаем. Кратким мигом с видимостью, что всё как прежде.

Заставила Йена вызвать такси, вряд ли он живет где-то поблизости, а с городским транспортом в эту ночь всегда туго. Да и в любом случае не стоит шататься одному по ночам.

— Тогда, требую небольшую компенсацию. Но знай, ты у меня в списке злостных должников, — сказал Йен, готовый на выход, но не желающий так просто уходить.

— Прозвучало, словно я нерадивая ученица, а ты преподаватель.

— А что? Думаешь, я тебя не могу ничему научить?

Он стоял в одном шаге от меня, держа руки за спиной, сдерживая себя, о чем говорили игривый блеск в глазах и подавляемое желание, тающее в ярком наслаждении от ситуации. Йен склонился и поцеловал меня в губы. Это уже входит в его дурную привычку. Током нас не ударило, но легкие всполохи разбежались по моему лицу, едва щекоча. Он отстранился, буквально на сантиметр, и с грустью посмотрел на мои губы, которые не собирались отвечать на его вызов. Миг казался долгим и одновременно слишком коротким.

— Еще увидимся, — пообещал он себе, мне и моим губам.