Когда мы подходили к усадьбе, нас уже ждали. От самого барьера была постелена красная дорожка, а на крыльце стояло кресло с высокой спинкой, чем-то похожее на каменный трон в пещере. Только тут кресло было деревянное.

По обе стороны от дорожки стояли деревенские и заводские.

Я видел знакомые лица, улыбался девушкам и женщинам, пожимал руки мужикам. А ребятишек трепал по головам или тоже пожимал руки — пацанятам. Словно они взрослые.

Велеслав шёл позади меня.

И когда мы поднялись на крыльцо, он встал рядом с креслом.

Все домашние — Егор Каземирович, Кузьма, Прасковья и Матрёна — наряженные в праздничные одежды стояли у самого крыльца.

Мо Сяня я сначала не увидел. Но потом нашёл его в стороне. Он стоял вроде бы со всеми, а вроде и сам по себе.

Шилань сразу же направился к Мо Сяню, а Умка остался со мной, он по-прежнему охранял меня от Велеслава.

Я сел. Умка величественно лёг у моих ног.

И тогда вперёд вышел Велеслав и объявил в наступившей тишине:

— Свидетельствую, что род откликнулся и принял Владимира Дмитриевича Корнева полноценным главой рода!

Столько искренней радости я давно не видел! Народ ликовал. И мне это было чертовски приятно!

Люди пошли с поздравлениями. И все получали от Прасковьи и Матрёны вкусные гостинцы. Каждому, кто подошёл к крыльцу и поклонился мне, Прасковья или Матрёна давали в руки завёрнутый в платочек пряник и несколько конфет.

Мне сначала это показалось странным — как-то в моём мире принято на день рождения дарить подарки имениннику. Однако, здесь другая ситуация. Здесь люди не только меня поздравляли, но и поминали предыдущих глав рода.

Если честно, я в балахоне чем-то напоминал старцев, с которыми вот только общался. Они тоже были в подобных балахонах.

Постепенно поток желающих поздравить иссяк.

Я сидел до последнего. Умка, словно сфинкс, не отходил от меня.

И вот когда последние поздравляющие потянулись от усадьбы в сторону барьера, Егор Каземирович, сказал:

— Владимир Дмитриевич, пожалуйте переодеться. Скоро гости приезжать начнут.

Я поднялся.