— Подчиняясь великой жалости сердца! — продолжил герцог. — Я был вынужден переработать систему налогообложения, чтобы взимать честный и справедливый налог, который поспособствует развитию торговли!
Никто ему не жаловался, это сын настоял на том, чтобы формально реформа налогов была реакцией на жалобы неких недовольных купцов. Это, если всё тщательно проработать, создаст среди них атмосферу недоверия и, возможно, начнёт «охоту на ведьм». Но о последнем герцог даже не думал, его интересовали только деньги, которые фактически протекали прямо под его носом.
Дав недоумевающей толпе переварить озвученную информацию, он продолжил:
— С этого дня учреждается налоговый комитет герцогства Шлезвиг-Гольштейн-Готторп! Каждый торговец будет обязан в назначенное время явиться в здание № 4 на пересечении Дюппельштрассе и Фельдштрассе, на котором большими буквами уже сейчас написано «Налоговый комитет герцогства Шлезвиг-Гольштейн-Готторп»! Приглашения уже сегодня будут разосланы всем купцам Первой, Второй и Третьей гильдии, остальные предприниматели получат приглашения на следующей неделе! Это необходимо для того, чтобы никто не уклонялся от налогов, во имя всеобщей справедливости! Далее! Больше не будет никаких внутренних налоговых пошлин на отдельные виды товаров, потому что мера устарела и не отвечает вызовам нового времени!
Формулировка «вызовы нового времени», продиктованная сыном во время написания его речи, очень сильно понравилась герцогу, поэтому он использовал его при каждом уместном и не очень уместном случае.
— Налог отныне будет называться не герцогским, а прогрессивным герцогским налогом! — с самодовольной улыбкой воскликнул Карл Фридрих. — Потому что мы — люди прогресса! За нами будущее! Прогрессивный налог — это справедливость для всех! Имеешь десять рейхсталеров чистой прибыли в месяц — платишь три рейхсталера в качестве налога, имеешь сто рейхсталеров чистой прибылью — платишь тридцать в казну! Это ведь честно! Таким образом будет дан толчок нашей… эм…
Герцог посмотрел на бумагу с его речью.
— Таким образом будет дан толчок нашей экономике! — вновь поднял он взгляд. — К тому же! Налог имеет определённый максимальный предел роста, то есть если кто-то заработал, скажем, миллион рейхсталеров за месяц, никто не будет забирать у него триста тысяч! Доход начиная от десяти тысяч рейхсталеров взимается по другой системе, на которой сейчас я останавливаться не буду! Далее!
Карл Фридрих отпил разбавленного вина из бокала и продолжил:
— Особенностью нового закона налогообложения является и то, что ставка будет равна для всех сословий, без каких-либо различий! Я, как прогрессивный герцог, за наш народ! Чтобы снизить тяжесть налогового бремени с каждого подданного, я ночами сидел и лично корпел над этим законопроектом и сегодня объявляю его вступившим в силу! Поздравляю вас, мои верноподданные!
— Посетитель с номерком «32», войдите, — выглянул из двери кабинета молодой парень в необычной монотонно красного цвета одежде, представляющей из себя некое подобие дублета, штаны и архаичное хлопковое сюрко с гербом Шлезвиг-Гольштейн-Готторпского герцогства.
Николаус Бергман, купец Третьей гильдии, вошёл в помещение, где уже находилось четыре человека, каждый за отдельным столом, как в лавке юриста Гольдберга. Лица их были напряжены, они быстро листали бумаги и вносили в них какие-то пометки.
— Кхм-кхм, — напомнил о своём существовании Николаус.
— Садитесь за третий стол, — указал ему молодой парень, вошедший вслед за ним.
Николаус был несколько сконфужен подходом этих новых герцогских бюрократов, поэтому чувствовал себя неуверенно, хотелось уйти, потому что он нутром чувствовал, что эти люди не желают ему добра, но он пересилил себя и присел на стул перед третьим столом.
— Сейчас мы будем заполнять ваш лист налогоплательщика, — усталым голосом произнёс сидящий за третьим столом грузный чернобородый мужчина, которого Николаус никогда раньше не видел. — Грамотны?
— Грамотный, — ответил купец.
Бюрократ долго смотрел на него скептическим взглядом.
— Имя, фамилия, как звали отца, дата рождения, — перечислил он, берясь за перо.