Мейзель, до которого довели конечную цель операции, считал, что это слишком жестоко по отношению к простым жителям, но обсуждать однозначные приказы в его полномочия не входило.
Ему было печально осознавать, что тысячи людей умрут от этого, но действительно, то, что позволили себе шведы, вело к куда более ужасающим последствиям, но в Шлезвиге.
Шлезвиг для бывшего охотника Георга Мейзеля стал почти родным домом, у него даже появилось своё жилье в Эгиде, небольшая двухкомнатная «квартира», как её назвал Его Светлейшего Высокородие наследник Карл Петер. Мебель, различная домашняя утварь, бронзовый санузел, отдалённо напоминающий тот, который он видел в лагере «Нёр», двуспальная кровать, два безумно дорогих персидских ковра, коими его одарил Карл Петер за успешные действия когорты разведки в Италии, керосиновые светильники — всё как дома у очень достойных людей. Правда, бывает он у себя в «квартире» не слишком часто, больше времени проводя в офицерской части казармы в тренировочном лагере «Нёр», где сейчас идёт подготовка новых легионеров…
Скрывшись с места свершившегося преступления, Георг Мейзель запрыгнул карету, собирающую исполнителей и спустя десяток минут уже ехал в направлении неприметного пляжа, где их ждал корабль в Киль.
— Что ты сделал? — очень недовольный Карл Фридрих вошёл в кабинет Таргуса и уселся за стол перед ним.
Таргус в это время обедал, в столовой подавали жареную рыбу со средиземноморскими оливками. Он отложил столовые приборы и равнодушным взглядом посмотрел на «отца».
— Дай-ка всё припомнить… — поднял он вверх указательный палец. — С утра проснулся, посрал, привёл себя в порядок, потом написал несколько указов, вроде бы, два или три, для легионов, затем учил заместителя Зозим, Милу, нормальной латыни, а то она разговаривает на какой-то дерьмовой помеси греческого с вульгарным латинским, потом…
— Что ты сделал со шведами?! — Карлу Фридриху надоело слушать его распорядок дня. — Почему мне прислали уже десяток нот протеста?!
— А-а-а, ты про это… — Таргус вновь взялся за вилку и нож. — Ну, я же говорил, что отреагирую на их действия…
— Ульрика Элеонора мертва! — сообщил Карл Фридрих. — Четверть членов королевской канцелярии мертва! Ещё около шестидесяти человек из её состава находятся при смерти! В городе началась какая-то ужасная эпидемия! Никто не знает, как передаётся эта болезнь! Если она дойдёт до наших земель… Что ты натворил, сынок?!
— Не надо переживать, — попросил его Таргус. — Всё под контролем, никаких эпидемий нет. Не о чем волноваться.
— Объясни, — строго потребовал курфюрст.
Таргус устало вздохнул и вновь отложил столовые приборы, с сожалением посмотрев на оказавшуюся неожиданно вкусной рыбу.
— Зозим, сходи-ка осведомись о виде этой рыбы, — попросил Таргус свою ассистентку. — И пусть готовят её для меня почаще.
— Я жду объяснений! — начал закипать «отец».
Таргус же дождался, пока Зозим молча выйдет и только потом вновь поднял взгляд на Карла Фридриха.
— Эх, вот напридумываете себе проблем… — вздохнул он, а затем взял со стола статуэтку вставшего на дыбы чёрного коня, изготовленного из этилцеллюлозного пластика. — Если бы ты интересовался деталями производства нашего пластика, то узнал бы, что мы добавляем в этилцеллюлозу, из которой изготовлен этот конь, касторовое масло, для пластичности. Но у производства касторового масла, изготавливаемого из клещевины, есть побочный продукт, известный как рицин. Это такой белый порошок, хорошо растворяющийся в воде, без цвета и запаха. Он во многие тысячи раз более смертелен чем все яды, о которых ты только слышал. Маленькой крупицы достаточно, чтобы надёжно убить человека. И вот этот самый яд я поместил в колодцы Стокгольма. У нас такое коварное и масштабное дело провернуть очень сложно, так как вигилы и следственный комитет едят свой хлеб не напрасно да и водоснабжение потихоньку отказывается от колодцев, а в Эгиде и Александриненсбурге уже изначально будет центральное водоснабжение, но у шведов вполне сработало. В баллонах, лежащих на дне большей части городских колодцев, есть специальный клапан, который потихоньку выпускает воду с разбавленным в ней рицином. Когда закончится давление в баллонах и вода очистится, а это должно случиться через пару недель, «эпидемия» внезапно закончится, но я рассчитываю, что за это время умрёт примерно половина населения Стокгольма.
— Но зачем так жестоко?! — поразился Карл Фридрих.
— А ты, значит, уже забыл, что они собирались сделать с твоим Шлезвигом?! — шарахнул по столу кулаком Таргус. — Натуральная оспа — это вообще за гранью черты! Даже я бы на такое не пошёл! Или ты думаешь, я не мог устроить у них эпидемию тифа или чёрной оспы? Да я поступил с ними по-людски, если сравнивать с тем, что я могу!