Я открываю рот, чтобы спросить, как далеко мы собираемся зайти, но слова не складываются. Боюсь, если я их произнесу, он остановится. И часть меня хочет, чтобы он снова был внутри меня. Другая, более разумная часть, кричит о том, чтобы все было как можно более целомудренно. То есть, он не такой, как все парни, с которыми я общаюсь. Поэтому я не разбиваю ему сердце, когда, несомненно, буду искать другого мужчину в будущем.

И тогда все мысли со свистом вылетают у меня из головы. Он обхватывает мое лицо ладонями и целует с такой силой, что воздух проникает в мои легкие и застревает там. Так, что мои ноги дрожат подо мной, и моя рука обхватывает его талию, сжимая изо всех сил. Я поддаюсь его телу, этой страсти, которую он изливает с каждым поцелуем. Он раздвигает мои губы, его язык исследует мой рот, его грудь дрожит о мою.

Я стону, и этот звук заводит его еще глубже. Он обхватывает меня за обе ноги, обвивает ими себя за талию и толкает на диванные подушки. Ло нависает сверху, но его таз впивается в мой, все мое тело воспламеняется чем-то чужеродным и все же таким знакомым. Я едва могу дышать.

Я отвечаю на поцелуй с той же настойчивостью, как будто это исчезнет в считанные минуты. Как будто все это исчезнет у нас на глазах, и завтра я останусь без этого чувства. Он стягивает с меня футболку, оставляя меня в синем бандо и холодной коже, которую он греет руками. Его пальцы находят путь к моей груди, и я теряюсь в том, как он щелкает мой сосок. Мне нужен его рот… А потом его губы находят то же самое место, облизывая нежное местечко моей груди.

— Ло, — выдыхаю я. — Ло… — стону я и извиваюсь под ним. Этого не может быть на самом деле. Должно быть, я сплю.

Его твердость прижимается к влажному мест между моих ног. Только ткань отделяет нас друг от друга. Мне очень хочется, чтобы он ее сдвинул. Я молча умоляю его заполнить меня, хотя знаю, что это будет так, так неправильно. Это притворство. Но почему это так хорошо? Почему это кажется таким чертовски реальным?

И тут я слышу щелчок двери. Мы оба замираем. Ло поднимает голову и поправляет мое бандо, чтобы прикрыть грудь. Дорогие туфли шлепают по мраморному полу, ключи звенят, когда их кладут в карман.

Джонатан Хэйл стоит прямо в фойе, откуда открывается полный вид на гостиную — наш диван стоит под углом и прекрасно виден. Он ставит портфель и начинает снимать галстук, а потом поворачивает голову и застывает так же, как и мы. Это то, чего мы ждали, но это не делает ситуацию менее неловкой.

Я становлюсь вишнево-красной и прикрываю лицо руками, глядя на отца Ло сквозь щели в пальцах.

— Папа, — говорит Ло, чуть приподнимаясь. Мои ноги все еще обвиваются вокруг его талии. Его штаны все еще валяются кучей на земле. Может быть, это была плохая идея… — Я думал, ты вернешься домой поздно.

— Уже поздно, — говорит он, изучая наше положение на диване. Я хочу раствориться в нем. — Значит, вы теперь вместе?

— Ага, — огрызается Ло. — Я говорил тебе об этом пять дней назад.

— Не говори со мной таким тоном, Лорен, — парирует он с той же враждебностью. — Я слышал тебя раньше. Я просто не думал, что вы двое настроены серьезно. Когда тебе было семь, ты сказал, что она твоя гребаная жена.

Я краснею, вспоминая нашу «притворную» свадьбу. Роуз говорила мне, что я вела себя глупо во время всей церемонии. Я полагаю, что не все меняется.

— Мне уже не семь, — говорит Ло.

— Я это вижу, — Джонатан смотрит на меня чуть дольше, чем мне хотелось бы, и я еще больше съеживаюсь на подушках. Ло перемещается так, что мое полуобнаженное тело лучше скрыто от взгляда отца. — Ты согласна с тем, что сделал мой сын, Лили? — спрашивает он. — Ты считаешь, что с его стороны было правильно портить чужую собственность?

Я несколько раз качаю головой.

— Нет, сэр. На самом деле… — я прочищаю горло, желая немного уверенности. — Я сказала Ло, что если мы собираемся быть вместе, ему придется измениться.

У меня во рту отвратительный привкус лжи, но мне лучше к ней привыкнуть. С этого момента их будет гораздо больше.

Джонатан обдумывает это, а затем говорит Ло: — Надеюсь, девушка сможет вбить в тебя немного, блядь, здравого смысла, — мы смотрим, как он размеренными шагами идет к тележке с выпивкой, игнорируя нашу не такую уж невинную позу на диване. Он наливает себе стакан бурбона. — Я заплатил за ущерб, который ты нанёс дому Смита, но я заберу часть из твоего пособия.