— Ты любишь меня?

— Да, — шепотом ответила Сара, ожидая, что он сейчас ее обнимет и поцелует.

— И сделаешь все, что я попрошу? — это уже он сказал ей на ухо, так сладко, что ее колени задрожали.

— Да…

— Я прошу тебя, оставь меня в покое…на неделю. — И отвернулся, выходя из комнаты, оставляя девушку одну.

Сару начало трясти уже не от удовольствия. Она сжала руки в кулаки и закрыла глаза, сначала это было разочарование, медленно переходящее в злость, и наконец отчаяние и безысходность. Ее сотрясали рыдания от безысходности ее положения. Она понимала это, но деться никуда не могла. Все происходит так, как хочет он.

— Когда Вы говорите, состоится экзамен объекта? — спросил доктор у Инструктора. Они находились в комнате доктора, в такой же, ничуть не изменившейся за последний год, разве что только бумаг на полу прибавилось.

— Через неделю. И если Верховное командование хочет присутствовать, то пусть поторопится. Больше ждать не собираюсь, я и так долго откладывал.

Доктор отпил кофе из своей огромной кружки и сказал:

— Я предупрежу Совет о Ваших незамедлительных делах, и думаю, они поторопятся и прибудут вовремя.

— Буду Вам признателен, доктор. — Смерил Инструктор его холодным взглядом и стремительно покинул комнату.

Кира. Она больше ни с кем не разговаривала, даже с ним. Замкнулась полностью в себе. Что-то произошло. Но что? Она выходила на поверхность всего один раз, но без него. Может там и случилось нечто. Или она подслушала какой-нибудь разговор своего любимого создателя о себе и узнала правду. Или тот мальчишка солдат что-то ей сказал о войне, о нем…

Неважно, все это неважно. Через неделю будет экзамен, и он уедет в Старую Африку, там новобранцы. Уж на них-то он оторвется по-полной.

А Кире, кажется, даже не требуется никакой экзамен, она и так все знает и умеет обращаться со всеми видами оружия, уже как профессионал. Подросток-убийца. Он усмехнулся этой мысли. Шестнадцать лет, а уже отправляют на войну, да еще и девушку. Первую часть экзамена она пройдет без препятствий, а вот вторую. Именно во время второй части многие и умирают: ведь, проводить ее будет именно он, Инструктор.

Я бежала, не останавливаясь и целясь уже «пустым» автоматом во все, что не так лежит; бежала от укрытия к укрытию, стреляя теперь из пистолета в неожиданно появлявшихся кое-где солдат. Села за одним из укрытий и проверила, что еще осталось после, можно так сказать, «мясорубки»: за спиной на ремне висел Барретт М82 с неполным магазином, два полных Сиг-Сойера; и Танто. Немного, но рукопашный бой я предпочитаю больше.

Установив винтовку, я начала ждать и осматривать территорию. Она, конечно, была небольшая, но для экзамена подойдет, в одном проходе появился огромный человек в силовике и не раздумывая, я отправила одну пулю в голову, другую в место на сгибе плеча: более уязвимые, на мой взгляд. Громила упал и больше не шевелился, но он очнется у себя в корпусе уже через полчаса, так как я стреляла не боевыми патронами, а просто снотворным, черт, а так хотелось. Начали выползать кучкой другие и тоже не с пустыми руками, я укрывалась от гранат и выстрелов, ведь в отличие от всех этих людей, я была в обычных шортах, майке и куртке. С их стороны было некомпетентно отправлять меня без должной защиты.

Достреляв магазин, я бросила винтовку и перекатилась в другое место и стала ползти. Дыши, дыши, только не сбей дыхание! Я резко встала и, достав Сиг-Сойеры, начала палить по каждому: человек-пуля; человек-пуля. И так чередовалось, пока не стало тихо. Пыль была поднята до потолка огромного ангара, или какого-то помещения, где проводился экзамен. Я была вся измазана в ней, вперемешку с потом и кровью, значит, кто-то все-таки меня достал.

Вдруг прозвучал резкий звук, и меня окружили солдаты, двадцать три, насчитала я. Не задумываясь, быстро кинулась к одному и начала тыкать его кинжалом, но все кинжалы были бессильны против брони Федерации. «Нечестно» — подумала я, все еще прикрываясь тем солдатом и внимательно рассматривая всех. Придется драться голыми руками, хотя не совсем.

Моя сила присутствовала со мной теперь постоянно, мне не требовалось к ней взывать. Я отбросила этого бедолагу, сломав шею. Прыгнула к остальным, не замечала, что некоторые из них кричат и стреляют в меня боевыми патронами. Я раскидывала их как мошек, применяя всевозможные приемы, которыми теперь владела. Я скакала от одного выступа к другому, уворачиваясь от пуль уже десятерых солдат. Кинувшись в самую гущу, я подняла такое облако пыли, что ничего невозможно было разглядеть.

Наблюдавшие за мной через бронированные стекла, члены Верховного Совета, персонал базы, создатель (а может быть и Инструктор?), пытались меня разглядеть и тут резко им в стекло прилетел мой «подарочек»: солдат без сознания, с явными переломами. И когда он соскальзывал медленно вниз, оставались разводы крови на стекле. У создателя будет тяжелая ночка, обрабатывая их всех.