Сергей сосчитал свечи на торте и сказал, что, когда они загорятся, он поцелует Женевьеву двадцать один раз – по числу ее лет.

– Молодец, что пришла сегодня не в джинсах, а в юбке. Я смогу, наконец, поцеловать твои коленки. С них и начну.

– Сегодня ты сможешь поцеловать все, что захочешь. Я, кажется, захмелела.

– Это оттого, что ты редко и мало пьешь.

Он зажег свечи и выключил свет. Женовьева быстро таяла под его поцелуями. Наконец, она откинулась на подушки, прошептав, что не в силах более держать осаду.

Ни с одной из женщин Сергей не испытывал того, что испытал с ней. Это было счастье.

– Ты счастье, – сказал он ей.

– Я хочу иметь от тебя ребенка, – ответила она. – Прежде со мной такого не бывало. Это значит, что я люблю тебя.

Женевьева приподнялась на локтях и посмотрела ему в глаза, а он снова подумал, что она похожа на молодую кошку, и погладил ее по спине, как гладят кошек. Тело ее было горячим и упругим, и от этого он вновь почувствовал желание, а она закрыла глаза, покорно уступая ему себя.

Ночью Женевьева плакала. Ее слезы упали ему на лицо и разбудили его.

– Почему ты плачешь? – спросил он.

– Я плачу оттого, что всему на свете приходит конец, – ответила она.

Сергей не придал значения ее словам и снова уснул. Разбудили его яркие вспышки блица. Он открыл глаза и увидел двух незнакомых мужчин, стоявших у постели. Один из них держал в руках фотоаппарат. Женевьева торопливо, но без паники собрала свои вещи и ушла в ванную одеваться.

– Мы агенты Сюртэ, – представился один из мужчин, чем-то похожий на комиссара Мегрэ. – Приведите себя в порядок, мсье Серж, нам надо обстоятельно побеседовать.

Женевьева вышла из ванной одетая, причесанная, со следами макияжа на лице, сухо кивнула неизвестно кому и покинула номер.

– Классно сработала девчонка, а? – ухмыляясь, проквакал человек с фотоаппаратом. – Не расстраивайся, парень! И не такие, как ты, попадались к ней на крючок!

– Попридержи язык, Гастон! Не твоего ума это дело, – перебил его комиссар Мегрэ. – Вы, мсье Серж, оденьтесь, умойтесь, а я пока кофейку заварю. Разговор у нас будет серьезный.

Сергей уже полностью овладел собой. Он понял, что с ним стряслось. Мылся и одевался не спеша, чтобы в деталях продумать линию своего поведения. Спасибо Калюжному, думал он, к подобной ситуации он меня хорошо подготовил. В том, что его сейчас будут вербовать, он не сомневался. Горькая обида на Женевьеву отошла на задний план. Наплевать и забыть. Вырвать из сердца проклятую стерву с корнем. Весь ум, все силы духа сосредоточить на предстоящем поединке с противником!

Комиссар Мегрэ сварил отменный кофе. Сергей отпивал его крошечными глотками, стараясь поменьше сказать, а побольше услышать. Картина вырисовывалась примитивная до пошлости. Выходило так, что если он не даст согласия на секретное сотрудничество, то завтра все газеты выйдут со снимками, изображающими его в объятиях сотрудницы Сюртэ и с соответствующими комментариями.

Через два часа Сергей твердой походкой вышел из «Амбассадора», спустился в метро и поехал в свое посольство на улицу Гренель. Когда до посольства оставалось совсем немного, рядом, взвизгнув тормозами, замерло такси. Из машины выпрыгнула Женевьева и преградила ему путь.